V.G. Belinsky’s ideas on dignity as a subject of contemporary pedagogical reflection

Full Text

Проблема воспитания чувства достоинства – научная проблема, осмысление которой имеет непреходящее значение в деле воспитания достойного гражданина, семьянина и др. В основе такого воспитания лежит формирование понимания того, что достоинство человека проявляется в общении людей, базируется на самоуважении и на уважении другого человека, на признании равенства всех людей в моральном отношении. Содержание этической категории «достоинство» отражает содержание соответствующей ей ценности. В ходе педагогической интерпретации названной категории этики ученые обращаются как к современному научному педагогическому знанию, так и к историко-педагогическому знанию. Последнее позволяет выявить вневременное в представлениях о достоинстве, значимое для теории и практики воспитания. Историко-педагогическое знание, как подчеркивает Г.Б. Корнетов, является: «а) формой социальной и индивидуальной памяти о педагогическом прошлом; б) свернутой схемой, осуществляющейся и осмысливаемой ранее педагогической деятельности и общения; в) результатом обозначения, структурирования и осмысления событий и процессов педагогического прошлого» [1, с. 74–75].

В данной статье мы обращаемся к значимым для осмысления проблемы воспитания подрастающего поколения идеям В.Г. Белинского о человеческом достоинстве.

Прежде чем выявить идеи русского критика о явлении достоинства, сущность которого отражена в содержании категории этики и соответствующем понятии морали, считаем необходимым подчеркнуть, что в русле нашей темы важно прежде всего понимание достоинства как добродетели – нравственного качества, ценности.

Сущность любого морального явления, как подчеркивает Т.М. Мишаткина, обозначается определенными этическими категориями, которые отражают особенности и содержание высших моральных ценностей [2, с. 137]. Одной из таких категорий этики является категория «достоинство», употребляемая в контексте теоретических штудий. Однако понятие «достоинство» входит не только в категориальный аппарат научных исследований. Оно употребляется «в моральном, нормативно-оценочном смысле» [3, с. 39], являясь уже понятием морали. Противоречия между употреблением слова «достоинство» в значении категории этики и в значении понятия морали нет. Заметим, что ранее мы на примере употребления понятия «добродетель» объяснили, что отсутствие такого противоречия «обуславливается тем, что добро, долг, справедливость, милосердие и др. могут выступать и как категории этики, и как понятия морали» [4, с. 82].

Аристотель подразделяет добродетели на мыслительные и нравственные. «Мудрость, сообразительность и рассудительность – это мыслительные добродетели, а щедрость и благоразумие – нравственные» [5, с. 77]. Нравственная добродетель, одной их которых является достоинство, «связана со страстями и поступками» [5, с. 95]. Согласно Аристотелю, добродетель есть нечто «среднее» между двумя крайностями. Перечисляя некоторые состояния чувств, мыслитель пишет, что «чувство собственного достоинства (semnotēs) – середина между своенравием и подхалимством. Оно проявляется при взаимном общении людей. Своренравный таков, что не способен ни общаться, ни разговаривать с кем-либо… А подхалим – это умеющий общаться со всеми, всячески, везде. Ни тот, ни другой не похвальны. Похвален тот, у кого есть чувство собственного достоинства; как средний между ними, он общается не с любым без разбора, а с достойным и не сторонится всех, но входит в общение с достойными же» [5, с. 322–323].

Прежде чем раскрыть содержание конкретных нравственных добродетелей, Аристотель формулирует обобщенное представление о явлении добродетели. Выделенные характеристики нравственной добродетели свойственны в том числе и достоинству как нравственной добродетели. Так, Аристотель подчеркивает, что добродетель как качество воспитывается путем выработки привычек («рождается привычкой» [5, с. 78].), создается поступками: «Добродетель в целом создается поступками, которые представляют собою узаконенные [действия], установленные законодателем для воспитания на общее [благо]» [5, с. 150].

Аристотель одним их первых указывает, что добродетель есть ценность: «Добродетель тоже ценность, раз благодаря ей человек становится достойным (spoydaios)» [5, с. 300]. Таким образом, Аристотель толкует достоинство и как добродетель, и как нравственное качество, и как ценность.

Н. Гартман, развивая мысли Аристотеля о добродетели, отмечает, что при толковании всякой добродетели противопоставлены друг другу две точки зрения: онтологическая, которая касается формы бытия (поведения), и аксиологическая, которая актуализирует ценностный план явления Он пишет: «…Добродетель обязательно имеет два качества. Ибо как человеческое поведение (по материи) она есть нечто реальное и может быть рассмотрена как часть бытия с онтологических позиций; как нравственная ценность добродетель является идеальным образованием, автономия которого сохраняется и в реализации… Это значит, что всякое человеческое поведение кроме своего онтологического определения имеет еще и этическое: "ценность – неценность" (àγaθóv – ᴋaᴋóv)» [6, с. 419]. Например, достойное поведение – недостойное поведение.

Анализ научной литературы показывает, что идеи В.Г. Белинского о достоинстве являются предметом осмысления современных авторов, в частности Л.Н. Столовича [7], Ю.П. Воропаевой и Г.Г. Коломиец [8]. Названные ученые осмысливают данную категорию в этико-эстетическом, философско-этическом плане, а не в этико-педагогическом. Философы не уточняют, в каких значениях В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство», и не соотносят идеи русского критика о человеческом достоинстве с идеями о воспитании человека.

Так, Л.Н. Столович, оценивая вклад В.Г. Белинского в теорию ценности вообще и в эстетическую аксиологию в особенности, указывает, что он «заключается прежде всего в познании сущности критической деятельности как деятельности, оценивающей предмет, обладающий определенным ценностным значением» [7, с. 315]. Л.Н. Столович обращает внимание на следующее определением критиком истинной оценки: «…Это оценка по достоинству явления действительности или произведения искусства» (цит. по: [7, с. 317]). «То, что Белинский, – пишет Л.Н. Столович, – называет "достоинством" явлений жизни и искусства, "значением", в том числе "художественным значением", и есть, в сущности, ценность» [7, с. 317].

В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство» в словосочетании «достоинство явления действительности или произведения искусства», относя к достойным те из последних, что имеют «художественное значение» (ценность). Заметим, что слово «значение» в словосочетании «художественное значение» означает объективность значения, которое познается как нечто внешнее по отношению к субъекту. Это, говоря словами М.С. Кагана, и есть не что иное, как ценность: «Ценность есть значение объекта для субъекта – благо, добро, красота и т.п.» [9, с. 68].

Большое внимание, как подчеркивает Л.Н. Столович, В.Г. Белинский уделяет не только достоинству явлений жизни и искусства, но и человеческому достоинству, достоинству человеческой натуры, которое состоит в том, что «человек родится не на зло, а на добро, не на преступление, а на разумно-законное наслаждение благами бытия» (цит. по: [7, с. 317–318]).

В.Г. Белинский уделяет значительное внимание понятию «эстетическое достоинство», а красоту женщины он связывает с ее «нравственными достоинствами», или нравственными качествами. Во второй статье о А.С. Пушкине, написанной в 1843 году, русский критик, сказав, что «красота возвышает нравственные достоинства; но без них красота в наше время существует только для глаз, а не для сердца и души», задает вопрос: «В чем же должны заключаться нравственные качества женщины нашего времени?» [10, с. 233]. Ответ таков: нравственные качества женщины заключаются «в страстной натуре и возвышенно-простом уме. Страстная натура состоит в живой симпатии ко всему, что составляет нравственное существование человека; возвышенно-простой ум состоит в простом понимании даже высоких предметов, в такте действительности, в смелости не бояться истины, не набеленной и не нарумяненной фантазиею» [10, с. 233–234].

Осмысливая идеи В.Г. Белинского о достоинстве, Ю.П. Воропаева и Г.Г. Коломиец пишут, что В.Г. Белинский, выделяющий среди этических категорий человеческое достоинство, трактует его как основу нравственности, которая заключается в убеждении и в вере в высокое назначение человека. Задав вопросы «Что такое нравственность?», «В чем должна состоять нравственность?», В.Г. Белинский отвечает на них следующим образом: «В твердом, глубоком убеждении, в пламенной, непоколебимой вере в достоинство человека, в его высокое назначение. Это убеждение, эта вера – источник всех человеческих добродетелей, всех действий» (цит. по: [8, с. 121]).

Ю.П. Воропаева и Г.Г. Коломиец вслед за Л.Н. Столовичем указывают, что В.Г. Белинский рассматривает человеческое достоинство в этико-эстетическом свете: «…Чувство прекрасного "есть условие человеческого достоинства", ибо "эстетическое чувство есть основа добра, основа нравственности", "красота возвышает нравственное достоинство"» [8, с. 121–122].

Анализ научной педагогической литературы показывает, что идеи В.Г. Белинского о достоинстве в их приложении к воспитанию не были предметом целенаправленной этико-педагогической рефлексии, хотя педагогические взгляды русского критика в целом с достаточной полнотой раскрыты в работах Н.Ф. Познанского [11], В.З. Смирнова [12] и других ученых.

Осмысливая идеи русского критика о человеческом достоинстве в русле выдвигаемых им на первых план вопросов воспитания, актуальных и для нашего времени (Что значит быть достойным имени человека? В чем назначение человека? Какова цель воспитания?), мы обратим основное внимание на выявление того, в каких значениях В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство». Это позволит конкретизировать высказанное нами выше положение о том, что В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство» в значении ценности и нравственного качества.

Знание смыслов понятия «достоинство» важно для педагогической практики при разработке содержания процесса воспитания чувства достоинства школьников, при определении методов его воспитания. Воспитание чувства достоинства учащихся (чувства собственного достоинства и уважения достоинства других) включает решение взаимосвязанных педагогических задач. Это: а) организация приобщения учащихся к ценности достоинства (достоинство в значении ценности); б) формирование нравственного качества достоинства (достоинство в значении нравственного качества); в) развитие чувства достоинства (достоинство в значении нравственного чувства); г) формирование морального или этического мышления: «этическое сознание как теоретическое «работает» с категориями этики <…> моральное и нравственное сознание как практическое – с понятиями морали» [13, с. 60] (достоинство в значении понятия морали или категории этики).

Заметим, что В.Г. Белинский вносит вклад не только в эстетическую аксиологию, но и в педагогическую аксиологию как отрасли философской теории ценности. В статье «О детских книгах» русский критик обращает внимание на художественное достоинство детских сказок Гофмана, представляющие собой «высокие образцы повестей для детского чтения» [14, с. 90]. Критик употребляет слово «достоинство» в словосочетании «художественное достоинство сказок» в значении ценности. На первый взгляд, «достоинство сказок», «достоинство художественного произведения» в значении художественной ценности непосредственно отношения к человеческому достоинству не имеют. Действительно, художественное достоинство произведения в значении его художественной ценности прямо не свидетельствует о нравственном достоинстве автора. Однако признание людьми достоинства произведения искусства опосредованно подтверждает достоинства (достойные качества) конкретного автора, коль скоро читатель принимает его как участника диалога о жизни, каковым является чтение произведения.

В статье «Литературные мечтания» В.Г. Белинский, заявив о высоком назначении человека, подчеркивает значение народности литературы в деле воспитания, считает народную поэзию, русскую историю и литературу важными средствами воспитания в духе народности, которая, по мысли русского критика, определяет содержание воспитания. Он настойчиво рекомендовал читать не только стихи, сказки и поэмы А.С. Пушкина, но и басни И.А. Крылова, о котором говорил: «Но разве Крылов потому народен в высочайшей степени, что старался быть народным? Нет. Он об этом нимало не думал; он был народен, потому что не мог не быть народным: был народен бессознательно и едва ли знал цену этой народности, которую усвоил созданиям своим без труда и усилия. По крайней мере, его современники мало умели ценить в нем это достоинство» [14, с. 27–28].

Говоря о народности как достоинстве басен И.А. Крылова, В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство» для обозначения такого качества, которое является положительным для многих людей. В своих специфических проявлениях это качество объединяет людей одной национальности – от простых людей до представителей образованных слоев общества. Воспитание чувства собственного достоинства, проявляемого сдержанно, с уважением к другим людям, вписывается в размышления критика о хорошем воспитании, оценивается даже выше просвещенности.

Так, в статье «О детских книгах» В.Г. Белинский не осуждает светскую девушку за недостатки образованности, ставя выше знания Шекспира умение сохранить достоинство – свое и собеседника – в разговоре с неудачно выбранной последним темой. В.Г. Белинский описывает ситуацию беседы со светской девушкой, у которой чистая душа и нравственное сердце, а кроме Бульи и Беркена она еще ничего не читала. Если произнести имя Шекспира, «она с милою наивностью спросит вас: "Mais qu’est ce que c’est?" (Что это такое? – Перевод наш. – В.Б., А.Б.) – а когда вы начнете говорить о Шекспире, она с такою милою рассеянностью, с таким достоинством и так неожиданно для вас повернет разговор на погоду или на последний бал» [14, с. 66].

В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство» в выражении «с достоинством повернет разговор на погоду или на бал» в значении качества. Такими качествами, позволяющими светской девушке скрыть свое незнание и продолжить разговор, являются уважение к себе, уравновешенность, опрятность, уместность, изящество. «При опрятности, – считает В.Г. Белинский, – простота и неизысканность, соединенные с благородством, достоинством, хорошим вкусом и хорошим тоном» [14, с. 65], есть достойный результат воспитания «попечительного, деликатного, строгого, благородного».

Говоря о достоинстве человека как качестве, внешнее выражение которого составляет часть социального поведения человека, В.Г. Белинский ставит вопрос о гармоничном соотношении его с оправданным чувством самоуважения. Светское воспитание является для критика предметом иронической похвалы: «…Если… жизнь человеческая есть театральная сцена или салон, казаться (выделено В.Г. Белинским. – В.Б., А.Б.) есть цель человеческой жизни, то в этом образе воспитания мы нашли норму воспитания» [14, с. 65].

«Казаться» – значит выставлять себя как товар, к которому прицениваются, но далеко не всегда покупают. Это может быть сказано не только о светской девушке, поскольку всякий человек «кажет» себя в обществе. В этом смысле вопрос о соотношении внутреннего осознания и внешнего проявления достоинства – общий вопрос. Сделать акцент на «казаться» – значит повторить путь Пера Гюнта, который любовался самим собой, был доволен самим собой, но не был самим собой и лишь в конце жизни понял, что, как подчеркивает Э. Фромм, «потерял свою душу, или, как я предпочитаю говорить, самого себя» [15, с. 112]. «Казаться» в XIX веке соответствует современной формуле «Я есть то, каким меня хотят видеть» [15, с. 112].

Наряду с «благородным» воспитанием и воспитанием «на волю случая или природным», «воспитанием не в переносном, а в этимологическом значении этого слова, то есть воскормливание (выделено В.Г. Белинским. – В.Б., А.Б.), воспитание простонародное» [14, с. 65], есть еще, как подчеркивает В.Г. Белинский, домашнее «воспитание того класса общества, которое на низшие смотрит с благородным презрением и чувством собственного достоинства, а на высшие с благоговением» [14, с. 67]. Русский критик употребляет слово «достоинство» в выражении «класс того обществ, который на низшие смотрит с благородным презрением и чувством собственного достоинства» в значениях «уважение к самому себе (самоуважение)», «уверенность в собственной ценности».

Представители класса, названного В.Г. Белинским «мещанством во дворянстве», исходят из того, что низшим недостает достоинства как наименее ценным и ценимым в обществе. Мещане во дворянстве не понимают сути достоинства представителя высших классов, априори признавая их более ценными. Очевидно, что уровень достоинства человека в таком понимании определен прежде всего его социальным статусом, а после того – способностью «казаться», уважать себя за статус и быть уверенным в собственной ценности.

Ни о каком признании морального равенства с другими людьми, равно как и о требовании уважать достоинство других людей, которые имеют право быть внутренне уверенными в собственной ценности, испытывать чувство самоуважения, речи в описанной В.Г. Белинским сословной картине соотношения ценностей не идет. Своим признанием народности достоинством художественного произведения, его автора и др. В.Г. Белинский по сути отрицает представления о достоинстве как «мещан во дворянстве», так и тех, на кого «мещане» «смотрят с благоговением».

В.Г. Белинский искренне убежден в необходимости не упускать из вида ни одной стороны воспитания, целью которого является человечность: «Говорите детям об опрятности, о внешней чистоте, о благородстве и достоинстве манер и обращения с людьми, но выводите необходимость всего этого из общего и из высшего источника – не из условий требований общественного звания или сословия, но из высокости человеческого звания, не из условных понятий о приличии, но из вечных понятий о достоинстве человеческом. <…> Уважение к имени человеческому, бесконечная любовь к человеку за то только, что он человек, без всяких отношений к своей личности и к его национальности, вере или знанию, даже личному его достоинству или недостоинству, словом, бесконечная любовь и бесконечное уважение к человечеству даже в лице последнейшего из его членов (die Menschlichkeit) должны быть стихиею, воздухом, жизнью человека, а высокое выражение поэта:

При мысли великой, что я человек, Всегда возвышаюсь душою, – девизом всей его жизни…» [14, с. 88].

Среди различных родов образования выше всех, пишет русский критик, должно стоять образование нравственное, которое «делает вас просто "человеком"» [14, с. 171]. Делает ребенка человеком, как полагает В.Г. Белинский, родители. «На родителях, на одних только родителях лежит священнейшая обязанность сделать своих детей человеками (выделено В.Г. Белинским. – В.Б., А.Б.); обязанность же учебных заведений – сделать их учеными, членами государства на всех его ступенях. Но кто не сделается прежде всего человеком, тот плохой гражданин…» (выделено В.Г. Белинским. – В.Б., А.Б.) [14, с. 76].

Главная задача человека – «быть человеком» [14, с. 77], «быть достойным имени человека» [14, с. 70]. Быть достойным имени человека – значит заслужить имя человека. Быть достойным имени человека – значит быть нравственным, гуманным человеком. Гуманность есть человеколюбие, она не находится в противоречии с уважением к высоким общественным положениям и рангам, но она находится в противоречии с презрением к кому бы то ни было, кроме негодяев и подлецов.

Гуманность проявляется в человеческом достоинстве, она незримо присутствует в достоинстве человека. «Гуманный человек, – пишет русский критик в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года», – обойдется с низшим себя и грубо развитым человеком с тою вежливостью, которая тому не может показаться странною или дикою, но он не допустит его унижать перед ним свое человеческое достоинство <…>. Чувство гуманности оскорбляется, когда люди не уважают в других человеческого достоинства, и еще более оскорбляется и страдает, когда человек сам в себе не уважает собственного достоинства» [14, с. 248].

В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство» в значении добродетели – нравственного качества, характеризующего нравственность человека, достойное (нравственное) поведение. Отношение человека к достоинству другого человека является мерилом его достоинства, которое выражается в уважении к нему и в самоуважении. «Один из высочайших священнейших принципов нравственности заключается в религиозном уважении к человеческому достоинству во всяком человеке, без различия лица, прежде всего за то, что он – человек, и потом уже за его личные достоинства, по той мере, в какой он их имеет, – в живом, симпатическом сознании своего братства со всеми, кто называется "человеками" (выделено В.Г. Белинским. – В.Б., А.Б.). Вот что разумели мы под словом "нравственно развитый человек"» [14, с. 172].

В.Г. Белинский в деле нравственного образования придавал бóльшее значение практической деятельности, чем слову или теоретической нравственности. Мерилом истинной нравственности является не слово, а практическая деятельность, мораль же, познание которой осуществляется в процессе нравственного образования и воспитания, как пишет А.А. Гусейнов, «дает человеку осознание своего достоинства, формулирует основания, по которым люди могут уважать себя и друг друга» [16, с. 420].

В.Г. Белинский употребляет слово «достоинство» и в значении ценности. Так, в одной из рецензий русский критик, высказывая свое мнение «о достоинстве труда» С.Н. Смарагдова «Руководство к познанию новой истории для средних учебных заведений», акцентирует внимание на роли светлых и возвышенных умов в торжестве истины. Критик пишет: «Если это благородное и многостороннее беспристрастие ума, свидетельствующее о великом сердце, соединяется с высоким талантом или гениальностью, тогда в трудах этих людей история приобретает все достоинство науки» [14, с. 187].

Русский критик употребляет слово «достоинство» в словосочетании «достоинство труда» в значении ценности книги (учебника истории), в словосочетании «достоинство науки» – ценности науки. Слово «достоинство» в этих словосочетаниях имеет такой же смысл, что и в упомянутых выше словосочетаниях «достоинство сказок», «достоинство художественного произведения», «достоинство произведения искусства», а признание достоинства учебника истории или его ценности опосредованно подтверждает достоинства С.Н. Смарагдова.

В.Г. Белинский говорит о «достоинстве науки», о «достоинстве учебника истории» и в значении общественной ценности труда определенного человека: «…все истинное и прекрасное каждой личности возложилось на алтарь человечества» [14, с. 187]. Критик особенно высоко ставит именно труд автора рецензируемой книги, поскольку именно в учебнике «нравственная сторона должна быть тесно слита с практическою и интересы духовные (выделено В.Г. Белинским. – В.Б., А.Б.) – с выгодами материальными» [14, с. 197].

Важно отметить, что В.Г. Белинский в своих размышлениях о нравственном образовании, которое «делает вас просто "человеком"», о делании добра поднимается до уровня золотого правила нравственности: «Когда человек поступает с людьми, как следует человеку поступать с своими ближними, братьями по естеству, он поступает гуманно. В противном случае он поступает как прилично животному. Гуманность есть человеколюбие, но развитое сознанием и образованием» [14, с. 246].

About the authors

Vladimir Petrovich Bezdukhov

Author for correspondence.
Email: vlbezdukhov@mail.ru

doctor of pedagogical sciences, professor, corresponding member of Russian Academy of Education, professor of Pedagogy and Psychology Department

Artem Vladimirovich Bezdukhov

Email: bezduhov@mail.ru

doctor of pedagogical sciences, associate professor, professor of Pedagogy and Psychology Department

References

Supplementary files