Caves in catacomb movement of the Russian Orthodox Church on the territory of the Don and the Volga Region in 1920-1940s

Full Text

Целью данного исследования является рассмотрение истории использования пещерного пространства в катакомбном движении на территории Подонья и Поволжья в 1920–40-е гг. Термин «катакомбное движение» является собирательным, отражая обширный спектр «нелегальных православных общин, находившихся в оппозиции к советской власти, а зачастую и к священноначалию Русской православной церкви Московского патриархата» [1]. Появление данного термина связано с возникшей в послереволюционное время ассоциаций между гонениями на церковь в советских республиках с гонениями на ранних христиан, которые втайне собирались на свои богослужения на подземных кладбищах римских городов (лат. Catacumba – «подземная гробница») [2, с. 9]. Первые нелегальные общины возникли в Центральном Черноземье в ходе крестьянских выступлений во время Гражданской войны и появившегося движения обновленчества. Разрушение традиционного уклада крестьянского мира продуцировало всплеск эсхатологических ожиданий и появление таких сект, как федоровцы, иоанниты, стефановцы и др. После «Декларации» 1927 г. о лояльности к советской власти, изданной Высшим управлением РПЦ, катакомбное движение выходит на новый уровень, включая в свой состав различные группы, аккумулирующиеся вокруг архиереев, не поминающих за богослужением государственные власти, и заместителя Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). Наиболее многочисленной среди течений «непоминающих» была «иосифлянская группа, названная по имени ее руководителя – митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых), который в начале 1928 г. для обозначения участников движения ввел определение Истинно-православной церкви (ИПЦ) <…> Важную роль в создании катакомбного движения сыграл епископ Андрей (Ухтомский), рукоположивший более 10 тайных архиереев. Именно он ввел в широкое употребление для обозначения верующих, сознательно ушедших в 1920-е годы в катакомбы, существовавший и ранее термин «истинно-православные христиане» (ИПХ)» [1].

Надо заметить, что к моменту возникновения катакомбного движения в рамках советских гонений на церковь регионы Подонья и Поволжья уже имели богатую традицию развития пещерничества как особой культовой формы народной религиозности, гонимой в рамках синодального православия [3–5]. Так, например, только на территории лесостепного Придонья насчитывалось около шестидесяти культовых пещер, созданных в XVII–XIX вв. [6]. Распространению в Подонье и Поволжье народного пещерокопательства способствовал фактор фронтированности данных территорий. Донской фронтир – как переходная пограничная зона русско-украинского культурного взаимодействия [7; 8] и как зона соприкосновения казацкой вольности с вертикалью российской государственности [9; 10]. Волжский фронтир – как территория контактной зоны разных народов, где «русская речь перемежалась татарской, калмыцкой, черкесской, украинской или персидской» [11, с. 44]. Общая характеристика фронтирных территорий ярко дана С.Н. Якушенковым: «Фронтир не только порождает утопическое видение мира, но и притягивает множество людей, стремящихся к созданию здесь нового общества или найти в отдельных землях убежище для своих идей, отличающихся от мейнстримного общества. Именно на фронтирные территории устремляются всевозможные проповедники и сектанты, пытающиеся на новых землях воплотить свою мечту <…> поиска «земли обетованной» для воплощения своих идеалов» [12, с. 295].

Рассмотрим в Подонье использование подземного пространства в катакомбном движении на примере территории Воронежской области (входила в состав Центрально-Черноземной области (ЦЧО) с 1928 по 1934 гг.), где процесс пещерокопания традиционно был развит особенно интенсивно в рамках народной православной традиции. В 20–40-е гг. ХХ в. использование подземного пространства здесь в культовых целях приобретает особую актуальность в контексте развивающегося тоталитаризма. При этом пещеры, на фоне массового закрытия наземных храмов, становятся зачастую единственным местом религиозного культа для различных течений в русской православной церкви и сект. В Воронежском крае в это время существуют религиозные общины, поддерживающие патриарха Тихона – «тихоновцы», а затем, после его смерти, Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского); обновленческие общины так называемой «Живой церкви» – «живоцерковники»; общины, поддерживающие воронежского епископа Алексея (Буй) – «буевцы», примкнувшего в начале 1928 г. к «иосифлянскому» течению в патриаршей церкви. В феврале-марте 1930 г. «ОГПУ сфабриковало грандиозное дело церковно-монархической организации «буевцы», по которому в ходе следствия проходило 492 человека» [13, с. 328]. Многие из них получили реальные сроки заключения, 12 человек были приговорены к расстрелу. Также в Подонье активно действовали секты «федоровцев» и «иоаннитов». Федоровцы получили название по имени своего основателя Федора Рыбалкина, который на фоне гонений на церковь, коллективизации и обновленчества начал произносить эсхатологические проповеди, говоря о пришествии в мир антихриста и новом воплощении Христа в своем лице. Несмотря на арест Рыбалкина в 1926 г., секта продолжила существование [13, с. 335; 14, с. 564–585; 15, с. 128–131]. Иоанниты получили название по имени особо почитаемого ими св. Иоанна Кронштадского (Сергиева).

На фоне столь широкой дифференциации религиозного спектра в Воронежском крае показателен синкретизм использования подземного пространства на примере пещеры у села Караяшник [16]. Обновленческий «архиепископ» Григорий Орлов, в ведении которого находилась Россошанская епархия с данным подземельем, так характеризовал в 1935 г. религиозную ситуацию в своем ведомстве: «Трудно иногда определить, где мы имеем дело с тихоновцами, а где с федоровцами, где с легальными тихоновцами, а где с нелегальными буевцами. Так много у них иногда точек соприкосновения, например у россошанских, новокалитвянских, кантимировских тихоновцев и проч. В сл. Жилиной Бербенцов Ив. Мак. как будто тихоновец, но рассуждает по-федоровски: "Вот сказано, восстанут лжепророки, не ходите во след их, будет антихрист, 2-е пришествие. Теперь и восстал антихрист, "народывся", загоняют в колхозы, а обновленцы им поддакивают"» [17, л. 68 об.]. При этом консервативно настроенное крестьянское население в районах, где преобладали обновленческие храмы, считало, что «истинные священники теперь страдают где-то далеко, церкви Христовой же теперь нет, обновленцы не имеют благодати и проч.» [17, л. 68 об.]. В этих условиях, по словам Григория Орлова, стали развиваться так называемые «хатничество» и «пещерничество». В своем отчете он писал: «В Ольховатском районе, по сообщению нашего священника Ф. Путилина из сл. Копанной 2-й, федоровцы-тихоновцы устроили пещеру в меловых горах около слоб. Караяшник и здесь собирались, пели, молились, читали, беседовали и проч. Основательницами этой группы были чернички, которые и жили в пещере. Им приносили деньги, продукты их единомышленники. Пещера состояла из 2 комнат: в 1-й комнате молились, во 2-й жили чернички. Пещера вся была уставлена иконами, горели "неугасимые" лампады и проч. Зимою эту пещеру милиция завалила, иконы и все имущество было вывезено. Чернички разбежались» [17, л. 69–69 об.].

Представители катакомбного движении в воронежском крае не только создавали новые культовые пещеры-укрытия, как это мы увидели на примере пещеры у с. Караяшник, но и использовали старые, хорошо известные и почитаемые в народе подземелья Дивногорья. В «Докладе ПП ОГПУ по ЦЧО о контрреволюционных церковных и сектантских организациях и группах, ликвидированных в 1930 г.» фигурирует контрреволюционная организация «Иоаннитов» [18]. Ее основатель, житель с. Ново-Покровское Лискинского района Константин Петрович Глухов, «стал ходить по соседним селам: Ст. Покровка, Залужное, Песковатка, Н. Икорец с проповедью о Боге, <…> убедив своих последователей, что теперь истинно православных церквей нет, что нужно идти по стопам Иоанна Кронштадского, особого избранника божьего, бороться за православную веру, помазанника божия и вести монашеский образ жизни. Одновременно с этим Глухов среди своих последователей повел подкрепляемую Священным писанием и изречениями из книг Иоанна Кронштадского агитацию о появившемся на свет антихристе в лице Ленина, <…> советской власти и всех ее мероприятиях как антихристовых и т.д.» [18]. Глухов собирал своих последователей не только в частных домах, «но и в пещерах под Дивногорским монастырем: приобрел лодку и переезжал на ней по Дону к пещерам, где вел антисоветскую работу» [18]. 19 января 1930 г. иоанниты в количестве 44 человек были арестованы, их лидеры в скором времени – расстреляны, а рядовые члены отправлены в концлагерь.

В Бобровском районе ЦЧО в 1932 г. органы ОГПУ начали дело о «церковно-монархической организации Истинно православная церковь – Пещерники», которая ушла в подполье после репрессий по отношению к «буевцам» [19, с. 243–244]. По делу «Истинной православной церкви – Пещерников» проходило 26 человек. Ее членами являлись граждане сел Коршево, В. Икорец, Песковатка, Азовка и Чукановка [20, л. 342]. Они собирались «на ночных нелегальных сборищах в Шатрицких пещерах» под руководством «Пшеничного Федора Андреевича и бродячего старца Умникова Харитона Васильевича» [20, л. 346]. Здесь ими для пещерной церкви был специально сделан «передвижной большой престол», молитвы за которым возносились в ночное время [20, л. 347]. Пещерникам вменялось в вину «использование религиозных предрассудков темных масс и объединение недовольного к-р элемента <…>, подготовка и организация масс к повстанческому движенью с конечной целью свержения советской власти и восстановление монархического строя <…>» [20, л. 343].

Надо заметить, что массовые репрессии 1930-х гг. фактически сделали невозможным использование пещерного пространства церковными нелегалами в Подонье вне территории своего личного хозяйства. Чтобы избежать ареста, необходимо было до минимума снизить количество контактов с внешним миром, оборудуя пещерное пространство под домом. Впрочем, это также не гарантировало полную безопасность, судя по материалам следственных дел. Так, одна из сектантских общин ИПХ разрабатывалась в конце 40-х гг. ХХ в. органами госбезопасности на территории Новохоперского и Елань-Коленского районов Воронежской области. По результатам оперативной разработки было возбуждено уголовное дело «по обвинению Маклакова М.М., Рубцовой А.Ф., Щербакова П.П., Заикина П.С., Ламзина В.Г., Щербаковой Д.И.» [21]. 23 апреля 1949 г. в с. Троицком Новохоперского района органами МГБ были извлечены из тайника-пещеры, расположенной под полом жилого дома, М.М. Маклаков и его жена – М.А. Маклакова. Их сын был арестован в с. Новопокровка Елань-Коленского района в похожем тайнике, оборудованном под домом П.П. Щербакова, где «была устроена подземная церковь» [21, л. 103]. На допросе Щербаков показал, что он «в 38 г. <…> в силу своих религиозных убеждений уклонился от переписи населения, за что Народным судом Елань-Коленского района был осужден на 6 мес. ИТР и, не желая отбывать срок наказания, <…> перешел на нелегальное положение и стал скрываться от представителей Советской власти, вырыл у себя дома под хатой пещеру, где и стал проживать на нелегальном положении и проживал в этой пещере по день <…> ареста органами МГБ, т.е. до февраля месяца 1949 г.» [21, л. 144]. Здесь он оборудовал и подземную церковь, и здесь родилась его дочь, которая со дня своего рождения в течение семи лет не видела солнечного света [21, л. 103, 186].

Проанализировав использование пещер в катакомбном движении Подонья в 1920–40-е гг. на примере Воронежского края, рассмотрим аналогичный процесс в Поволжье в рамках республики Татарстан. Выбор территории последнего в качестве региона рассмотрения мотивирован как его спелестологической изученностью, так и значительностью распространения здесь подпольных религиозных организаций. Последнее было связано отчасти с тем, что в 1920 г. в состав образованной Татарской АССР вошел Мензелинский уезд Уфимской губернии, епархию в которой возглавлял один из лидеров катакомбного движения архиепископ Андрей (Ухтомский). Говоря об истории формирования церковного подполья в Поволжье, обратимся прежде всего к материалам «Обвинительного заключения по делу № 3200 о контрреволюционной монархической организации филиала контрреволюционного центра «Истинно-православной церкви»» в Татарской АССР» [22]. Согласно ему, в 1932 г. органы ОГПУ вскрыли и ликвидировали филиал Всесоюзного центра ИПЦ во главе с митрополитом Иосифом (Петровых), архиепископами Дмитрием (Гдовским) и Андреем (Ухтомским). В пределах Татреспублики филиал, образовавшийся в 1927 г., возглавляли священники Н.А. Модестов и М.Ф. Минюков. В него входило 8 активно действующих ячеек и 5 подпольных церквей, которые «сооружались под полом в деревенских домах и на окраинах деревень в виде пещер» [22]. ИПЦ в Татарской АССР ставилась в вину «борьба с советской властью всеми средствами за реставрацию монархического строя» [22]. Всего по делу было привлечено к суду 45 человек.

Священник Николай Модестов, сторонник архиепископа Андрея (Ухтомского), в 1920-е гг. вместе с матерью выкопал под собственным домом в с. Наумовка (тогда Бугурусланский район Средне-Волжского края) целый подземный комплекс, включавший в себя тайную церковь, ход сообщения с домом и погребальные камеры. Комплекс был обнаружен лишь в 1930 г. после изъятия дома государством. Сам Модестов перед арестом успел сбежать в г. Бугульму, где прежде служил священником в 1924–1925 гг. Там под домом монашек Праведниковых он стал проводить службы в созданной им подземной церкви. Затем о. Николай переехал в пригород Бугульмы – д. Забугоровку, к «активной церковнице-фанатичке Ишковой Марии, где, соорудивши при помощи Ишковой Марии и других, еще ранее завербованных им в контрреволюционную организацию «ИПЦ», подпольную церковь в виде пещеры под домом Ишковой, повел отсюда активное руководство антисоветскими настроенными церковниками…» [22]. При участии Модестова появились также: подземная церковь в с. Крым-Сарай (ныне Бугульминский р-н РТ), где, по некоторым данным, действовал нелегальный женский монастырь во главе с монахом Петром Костиным; келья-церковь в с. Новое Ильмово (ныне Черемшанский р-н РТ), где служил монах Ф. Тимофеев; подземная церковь в с. Аккиреево (ныне Черемшанский р-н РТ), в доме «религиозной фанатички» Н. Базяновой. Модестов вел активную пропаганду среди последователей, ездил по районам Закамья, создал целую «агентурную сеть», которая информировала людей о приезде священника. В мае 1932 г. во время облавы в Забугоровке его арестовали прямо в подземелье. В 1933 г. Николай Модестов был приговорен по групповому делу ИПЦ к 10 годам ИТЛ и отправлен в лагерь, где был расстрелян в 1938 г.

ИПЦ в Татарской АССР удалось создать и нелегальный монастырь, располагавшийся рядом с. Новошешминск. Его история была связана с деятельностью иеромонаха Питирима (Атландерова), который еще во время Первой мировой войны, до своего пострига, в нескольких верстах от с. Новошешминск в овраге Крутик выкопал себе пещеру для жилья и молитвы. К нему стал стекаться народ из соседних сел и районов, особенно в послереволюционное время. Во время церковных неурядиц, последовавших после 1927 г., он устанавливает контакты с викарием Уфимской епархии Аввакумом (Боровковым), соратником архиепископа Андрея (Ухтомского), принимает монашеский постриг и при пещерах создает нелегальный монастырь, состоящий из нескольких монахинь и послушниц. «Летом 1930 года, ночью, неизвестные лица взошли в пещеру, разложили в ней огонь и закрыли выходные отверстия. Вследствие чего находившиеся в пещере Атландеров Петр и Чекменева Екатерина от угара умерли, а Чекменева Мария и Ефремова Оксинья остались живы» [23, с. 697]. Старожилы Новошешминска хорошо помнят эту историю и уверенно указывают место в овраге, где располагался монастырь Питирима. По их словам, в 1940–1950-х гг., в период активной борьбы с ИПЦ, входы под землю были уничтожены властями, чтобы не допустить возобновления паломничества.

Недалеко от Новошешминска в с. Волчья Слобода существовала подземная церковь, вырытая под руководством тайного священника Павла Мишукова, рукоположенного также епископом Аввакумом (Боровковым). Еще в 1929 г. под домом Мишукова в потайной пещерной келье-молельне скрывался некоторое время иеромонах Питирим (Атландеров). В 1931 г. о. Павел Мишуков был арестован и выслан с семьей в г. Магнитогорск, а в доме его было обнаружено подземное помещение – «молельня, вместимостью на 15 человек и ряд церковных принадлежностей (риза, кадило и др.)» [23, с. 698]. Позднее, перед началом войны, на расстоянии 2 км от Волчьей Слободы, в лесу верующие выкопали подземную церковь шириной 2,5 м, длиной 3 м, высотой 2 м. От поверхности свод отделяла насыпь мощностью 0,75 м. Из церкви имелось два подземных лаза длиной по 6 м, шириной 0,8 м, высотой 1 м. Один лаз выводил на поверхность, другой – приводил к потайному колодцу. В декабре 1940 г. церковь была обнаружена властями.

В 1943 г. «на территории Шереметьевского, Ямашевского и Аксубаевского районов Татарской АССР была создана священником, проживавшим на нелегальном положении Ершовым М.В. <…> организация Истинно-Православная Церковь (ИПЦ)» [23, с. 702]. Михаилом Ершовым и его последователем Григорием Русаковым в это же время у с. Елантово (ныне Нижнекамский район республики Татарстан) в лесу был создан подземный храм, вокруг строительства которого сформировалась община около 40 человек. В период облавы, проведенной в сентябре 1943 г., он был обнаружен недостроенным в виде большой ямы площадью 24 м², глубиной 2 м, перекрытой жердями [23, с. 130].

Анализируя архивные материалы, литературные источники и полевые наблюдения, мы приходим к выводу об активном использовании пещерного пространства в культовых целях представителями катакомбного движения в Подонье и Поволжье. При этом надо заметить, что властям в 1920–40-е гг. удалось вскрыть не всё религиозное подполье. Некоторые подземные убежища, молельни и храмы так и остались невыявленными. Они посещались и во второй половине ХХ в. Сегодня на их месте отмечаются лишь поверхностные следы некогда активной деятельности: кресты, ограды тайных захоронений, полусгнившие столы и навесы, провалы в грунте.

About the authors

Vitaliy Viktorovich Stepkin

Email: archeolog@mail.ru

candidate of historical sciences, history teacher

Aleksey Alexandrovich Gunko

Author for correspondence.
Email: gunko.a@mail.ru

head of Spelestology and Kama Region Mining History Laboratory

References

Supplementary files