The orderly protégés of Sigismund III under the new tsar M.F. Romanov

Full Text

Бурные события Смутного времени начала XVII века стали серьезным испытанием для каждого человека Русского государства не только в экономическом, но и в политическом, и в нравственном отношении. Данные вопросы касались, прежде всего, государственной службы и лиц, на ней находившихся. Особенно сложно было сделать правильный выбор в эпоху Междуцарствия ввиду отсутствия определенности: кто же является настоящим правителем – «истинный царь Дмитрий», королевич Владислав? Нужно ли подчиняться указам боярского правительства или лидеров ополчений?

Неудачи с Лжедмитрием II дали возможность Сигизмунду III получить приверженцев среди русских бояр и дворян, что позволило создать фактически свое собственное правительство с марта 1610 г. по октябрь 1612 г. Некоторые приказные деятели также стали содействовать иностранному государю и за это получили должности, земли и другие пожалования от короля, будучи в составе приказов боярского правительства. Деятельность Сигизмунда III по назначению в приказы дьяков и подьячих в конце 1610 – начале 1611 г. спровоцировала начало активной фазы протестного земского движения в защиту православной веры и Русского государства [1]. Однако лишь единицы из тех, кто поддержал польского короля и боярское правительство, перешли в ополчение. Большинство, получив земельные пожалования в течение 1610 г., продолжали работу в составе уже фактически парализованного боярского правительства в осаде в Кремле. Какова же была их дальнейшая судьба? Удалось ли людям, составившим, по сути, политическую оппозицию сначала Василию Шуйскому, затем правительствам земских ополчений, закрепиться при новом царе Михаиле Романове?

Сложностью в работе является отсутствие источников сводного характера, которые бы содержали биографическую информацию о перестановках в правительстве и центральных учреждениях. В данной ситуации результативным является метод просопографии, применяемый исследователями в данной области знаний. С реконструированными биографиями служащих приказного аппарата управления Московского государства, которые служили и в период Междуцарствия, с разной степенью подробности можно ознакомиться в трудах А.П. Барсукова [2], С.Б. Веселовского [3], Д.В. Лисейцева [4], Н.В. Рыбалко [5]. Но дальнейшая судьба приказных людей этого периода как самостоятельный вопрос исследователями не рассматривалась.

Н.В. Рыбалко были выявлены дьяки и подьячие боярского правительства Москвы и распределены по приказам [5; 6]. Из 24 ведомств, функционировавших в период боярского правления, неизвестными остались имена дьяков и подьячих Конюшенного, Монастырского, Панского, Ямского, Стрелецкого, Пушкарского приказов, Судной избы, – в лучшем случае есть информация о руководителях – выходцах из княжеско-боярской аристократии. Цель данного исследования – проследить, как сложилась судьба после 1613 г. думных дьяков (далее в статье – д/д.), дьяков (далее в статье – д.) и подьячих (далее в статье – п.) из 17 приказов, кто принес присягу королевичу Владиславу и польскому королю Сигизмунду III в составе боярского правительства.

Приказ Большого дворца.

Дьяк Богдан Иванович Губин – п. с 1603 г., д. «при Литве» в 1610/11 г., д. в Первом ополчении в апреле 1611 г. [5, с. 90, 211, 230]. В 1613 г. вместе с Б.П. Шереметьевым был отправлен под Смоленск [7, стб. 104]. В 1613–1614 гг. – д. Стрелецкого приказа, с 1615 г. по 1619 г. – д. Казанского дворца [8, с. 2, 6, 17, 30, 113]. В 1617 г. встречал персидских послов, в январе 1618 г. – кызылбашского посланника [7, стб. 304, 309], в 1615 г. собирал пятинные деньги в Устюжском уезде, в 1619–1620 гг. его оклад – 80 руб. [9, с. 154]. В 1619–1621 гг. – д. в Ямском приказе, 12 октября 1621 г. назначен «разбирать» служилых людей на Туле с князем Ф.И. Лыковым, в 1638 г. встречаются упоминания об его дворе в Москве [3, с. 139].

Дьяк Гуляй Петрович Золотарев – д. с 1603/04 г., в феврале 1611 г. – д. в грамотах от Владислава, в декабре 1612 г. – д. в новом правительстве [5, с. 29, 211] в 1613–1614 гг. служил в Костромской чети [10, с. 33]. В 1615 г. – д. в Галиче [3, с. 197], в 1616–1617 гг. – в Великом Новгороде [8, стб. 18], в 1618–1619 гг. – в Арзамасе [11, с. 576]. В 1621–1623 гг. упоминается в объездах по Москве, затем в 1625–1631 гг. – во Владимирской чети, включая Галицкую [3, с. 198].

Дьяк Михаил Тюхин – п. с 1605/06 г., был в Тушине, д., «верный человек царя Владислава» в 1611 г. [5, с. 139, 211]. С 1615 по 1616/17 г. известен в Московском судном приказе [7, стб. 286]. Д.В. Лисейцев называет его одним из первых служащих после перерыва в работе данного приказа [12, с. 113]. С 1618 по 1620 г. был в посольстве к шаху Аббасу в Иран [7, стб. 311], получил за это 100 рублей [9, с. 573]. Ходил «без товарищей» к шаху, за что был приговорен к ссылке в Сибирь [3, с. 529].

Казенный двор. Казенные дьяки Меньшик [Булгаков] – д. с 1603 г. [5, с. 30] и Матвей Коробейников – д. с 1598 г. [5, с. 29–31], записавшие сведения о расхищении казны В. Шуйского после его пострижения [13], были смещены со своих должностей по приказу Сигизмунда III в начале 1611 г., о дальнейшей их судьбе неизвестно.

Новый штат приказа: казначей и думный дворянин Афанасий Иванович Власьев – п. с 1584 г., д. с 1595 г. [3, с. 98], д/д. при Б. Годунове и до 20 января 1611 г. [5, с. 453], д. Иван Иванов Юрьев и д. Кирилл Сазонов сын Коробейников в декабре 1610 г. упоминаются впервые [5, с. 212]. Дальнейшая судьба всех троих неизвестна.

Дьяк Савва Романчуков – п. при царе Федоре Ивановиче [14, с. 352], Лжедмитрии I, перешел в Первое, затем Второе ополчения [5, с. 486], а при М.Ф. Романове – д. Посольского приказа после П.А. Третьякова. В августе 1614 г. отправлен «справлять» назначение к касимовскому царю, встречал послов в сенях в 1615 г., в 1616 г. встречал касимовского царя [7, стб. 142, 169, 222]. В 1620 г. ему отведено поместье в Ярославском уезде в 84 чети [9, с. 484]. 21 октября 1625 г. – д. Посольского приказа, одновременно в 1620–1624 гг. – д. Новгородской чети [3, с. 451]. Умер в 1624 г. [15, с. 116].

Дьяк Клементий Третьяк Григорьевич Корсаков – п., д. с 1603/04 г., служил при Лжедмитрии I, В. Шуйском, в боярском списке 1610/11 г. значится «при Литве» [5, с. 119, 212–213], при М. Романове в июле 1621 г. – д. Разбойного приказа, в 1619–1622 гг. – д. Галицкой чети, с конца 1622 г. по 1626 г. – д. Поместного приказа [3, с. 264].

Предположительно в Казенном приказе служил дьяк Иван Федоров – д. с 1587 г. [16, с. 191], был в приказах Б. Годунова, В. Шуйского, в феврале 1611 г. он составил переписной список царской казны [5, с. 31, 98, 190, 191, 212]. Имя и фамилия очень распространенные, поэтому сделаем оговорку, что при условии, что это один и тот же человек, то служил дьяком Оружейного приказа в 1613 г. и продолжил службу далее [3, с. 541].

Новгородский дворец (г. Москва). Подьячий Богдан Афанасьев сын Фокин, удалось обнаружить единственное упоминание о его службе в апреле 1611 г. [17, с. 74].

В Московском Разряде в период боярского правления служили 4 дьяка.

Думный дьяк Василий Осипович Янов (начал службу в Смоленске городовым дьяком с 1604 г. [18, с. 215], думный чин получил от Лжедмитрия I, д. в Разряде в конце 1610 г., д/д. – в феврале и июне 1611 г., был противником ополчений, после посольства 5 октября 1611 г. к Сигизмунду III [5, с. 128, 152, 213–214] о нем ничего не известно.

Дьяк Андрей Вареев – д. с 1594 г. [14, с. 318], служил при В. Шуйском и был в Разряде боярского правительства осенью 1610 г. и в 1611 г., перешел в ополчение Д. Пожарского и за подмосковные службы в 1612–1613 гг. получил жалованье [5, с. 155, 213]. Подписался на выборе царя М. Романова в 1613 г. [3, с. 79]. С 8 сентября 1613 г. по 1615 г. – д. в Нижнем Новгороде [20, № 189, с. 859]. После Разбойного приказа с 24 апр. 1617 по 1619 г. – д. в Великом Новгороде [10, с. 540–543]. В 1617–1619 гг. отдал думному дьяку П. Третьякову из своего поместья в Рязани 60 четей, а тот взамен ему отдал 148 и 3/4 четей из Вологодского уезда, итого его оклад – 800 четей, к его луховскому и рязанскому поместьям в 687 четей [21, с. 127], в октябре 1619 г. – д. в Разбойном приказе, в 1621–1622 гг. – в Поместном приказе, в 1623–1627 гг. – в Пушкарском приказе, в 1628–1630 гг. – в Свияжске, его оклад 100 рублей и 800 четей [3, с. 79–80]. В 1626–1627 гг. имел вотчинную деревню Ковезина Московского уезда, в 1627–1629 гг. – поместье в Луховском уезде [9, с. 97].

Дьяк Истома Захарьевич Карташов – п. с 1587/88 г., д. с 1596/97 г. [3, с. 230], служил боярскому правительству в июле – августе 1610 г. [10, с. 540; 22, с. 237], в 1611 г. – д. в ополчении П. Ляпунова, затем во Владимире, на Вологде, где и был убит в сентябре 1612 г. [3, с. 231].

Дьяк Василий Михайлов Юрьев – п. с 1 мая 1605 г. [5, с. 67] вскоре после 20 января 1611 г. умер [23, № 314, с. 372; 24, с. 85].

В приказе известны 2 подьячих. Постник Матренин Дмитриев – до января 1612 г., вероятно, он же подьячий у Выми Яренской в 1615/16 г. [3, с. 153]. Подьячий Никифор Спиридонов – п. с 1601 г, упоминается до февраля 1611 г. [5, с. 50, 214], в 1613/14–1615/16 гг. – в Разрядном приказе [25, стб. 298, 345, 527, 569], в январе 1620 г. – д. в Великом Новгороде, с 1627 г. по апрель 1633 г. – д. Костромской чети, в 1630 г. – д. Устюжской чети [3, с. 487], в 1633 г. – д. на Двине [9, с. 530].

В Новгородском Разряде были думный дьяк Евдоким Яковлевич Витовтов – начинал карьеру в подьячих Новгородской чети при В.И. Шуйском, затем был в Тушине, с января 1610 г. – у Сигизмунда III [5, с. 452]. В 1620/21 г. упоминается как изменник, живший в Новгороде Северском [3, с. 94].

Дьяк Сарыч Линев – д/д. с 1608 г. в Тушине [5, с. 200, 206], в апреле 1611 г. получил грамоту Сигизмунда «за верную службу» [26, с. 406], а в 1620/21 и 1622/1624 гг. – д. в Московском судном приказе [3, с. 294].

В Посольском приказе «сидел» думный дьяк и печатник Иван Тарасьевич Грамотин. С 1595 г. – п. Посольского приказа [3, с. 129], был при Б. Годунове, Лжедмитрии I, В. Шуйском, в Тушине, «почал служить преж всех» в 1610 г. Сигизмунду III, одновременно «ведал» Поместный приказ в 1612 г., был послан в Польшу для ускорения приезда королевича Владислава и в составе русского посольства задерживался там до 1617 г. [5, с. 11, 17, 31, 211, 218–221]. Вернувшись, И.Т. Грамотин был назначен дьяком в Новгородскую четь, позднее ему было дано думное дьячество [3, с. 130]. В 1618 г. он передал целовальную запись М.Ф. Романову со шведским королем [7, стб. 321]. В 1618 г., после смерти Петра Третьякова, стал посольским дьяком [15, с. 109]. Был подвергнут опале в 1625 г.: отправлен на Алатырь, в 1634 г. возвращен и стал думным дьяком Посольского приказа, 2 июня 1634 г. – печатником [9, с. 144]. Умер 23 сентября 1638 г. [3, с. 130].

В прошлом подьячий, с 1598 г. [16, с. 199], дьяк В. Шуйского, д/д. Разрядного приказа Первого ополчения, Сыдавной Семен Зиновьевич Васильев во времена боярского правления «сидел» в Посольском приказе, в феврале 1612 г. – уже в ополчении Д. Трубецкого и И. Заруцкого, в период Соединенного ополчения совмещал работу в Разрядном и приказе Большого Дворца [5, с. 87, 144–146, 148, 216–218, 234]. При Михаиле Романове в 1615 г. его оклад составлял 7 руб. [25, стб. 17, 48, 73, 91, 272]. Его припись как думного дьяка имеется на Боярском приговоре в 1613 г. [27, с. 34] Во время церемонии венчания на царство Михаила Федоровича С.С.З. Васильев держал блюдо. Он «сказывал» дворянство К. Минину, 13 июня «сказывал» государево жалование казначею В.Н. Траханиотову. В 1616 г. решил местнический спор Ф. Лыкова и Ф. Плещеева [7, стб. 99, 100, 119]. В 1616 г. получил оклад уже в размере 200 руб. [28, № 108, с. 139] В 1618 г. С.С.З. Васильев был указан в списке высших людей, «сидевших» в осаде в Москве [7, стб. 357]. В 1619 г. получил оклад в 200 рублей [9, с. 105].

Думный дьяк Петр Алексеевич Третьяков карьеру начал с подьячих в 1592 г. [16, с. 196], как дьяк прошел правительства Лжедмитрия I, Лжедмитрия II, был у московских бояр в августе 1610 г. и в ополчении Д.Т. Трубецкого и И.М. Заруцкого, подписал боярскую грамоту, а осенью 1612 г. вошел в новое правительство [5, с. 126, 127, 129, 150–153 и др.]. После воцарения М.Ф. Романова продолжил службу думным дьяком Посольского приказа до своей смерти в 1618 г. [3, с. 523]. Восстанавливая послужной список П.А. Третьякова, можно реконструировать всестороннюю работу Посольского приказа – это многочисленные документы деятельности приказа по посольским делам [7, стб. 224–225, 283, 310,] [29, с. 412–421; 30, с. 37]. От 1613–1617 гг. – о выплате жалованья служилым людям [45, № 5, стб. 150; 25, стб. 92], управлении Донской землей [31, № 8–10, стб. 35–41].

Думные дьяки приказа Василий Григорьевич Телепнев – посольский п. с 1604 г., при Лжедмитрии I, д., а затем д/д. при В. Шуйском [5, с. 493], и Томила Иудич Луговской – д. Разряда с 1604 г., д/д. при В. Шуйском [5, с. 472] были назначены в состав посольства в Польшу в августе 1610 г. [18, с. 258; 23, № 290, с. 352], Т. Луговской был «в послах» задержан в Польше, вернулся из плена 1 июня 1619 г. [32, № 222, с. 130–131; 24, с. 78; 33, № 8, с. 31, № 44, с. 186; 34, с. 256; 35, с. 122, 257] на должность д/д. Разрядного приказа, продолжил успешную карьеру при новом правительстве [3, с. 302]. О В.Г. Телепневе после выезда в Польшу ничего не известно.

В именной росписи московским послам (сентябрь 1610 г.) [26, № 182, с. 318; 36, № 208, с. 451] значатся также подьячие, продолжившие службу при М. Романове: Юрий Данилов бежал от Сигизмунда в Москву и при М. Романове служил в Разрядном приказе [3, с. 144]; Григорий Ильин в 1615–1616 гг. был дозорщиком вотчины Чудова монастыря в Костроме [3, с. 217]; Федор Порошин – в 1618 г. п. в Переяславле Рязанском, упоминается в разных ведомствах до 1654 г. [3, с. 425]; Иван Трофимов – в справочнике С.Б. Веселовского при Михаиле Романове указано два Ивана Трофимовых [3, с. 524, 525], идентификация не представляется возможной ввиду широкого распространения имени; Федор Семенов при М. Романове – подьячий в Разряде в 1613/14 г., служил до 1638 г. [3, с. 472]. О подьячих из этого списка Иване Дашкове и Игнатии Дедкове сведений после 1613 г. нет.

В Поместном приказе, «почали служить Сигизмунду преж всех», сразу после распада Тушинского лагеря, думные дьяки Лжедмитрия II Иван Тарасьевич Грамотин – п. с 1595 г. [3, с. 129–130], д. с 1602 г. [5, с. 30] и Иван Иванович Чичерин – ранее известен только по Тушино [5, с. 201, 206], за что им были сохранены думные чины [36, № 208, с. 451] и даны поместья 30 марта 1610 г. Сигизмундом III по случаю избрания сына царем [26, с. 323, 324]. В 1612 г. И.Т. Грамотин был послан в Польшу и удерживался в плену до 1617 г. [5, с. 216]. И.И. Чичерин после 1613 г. был только на воеводствах [3, с. 569; 2, с. 595].

Ряд грамот И.Т. Грамотин подписал с дьяками Герасимом Мартемьяновым – п. с 1595 г. [16, с. 189], д. с 1605 г. [5, с. 135], и Николаем Никитичем Новокщеновым – п. с 1596 г. [16, с. 189], д. с 1605 г. [5, с. 34, 36, 404] (сентябрь 1610 г., февраль, март 1611 г.) [23, № 310, с. 367; 38, с. 18, 23–24, 43, 98; 39, с. 46]. С 1 июня 1611 г. Г. Мартемьянов и Н. Новокщенов перешли служить в ополчения.

Н.Н. Новокщенов при М.Ф. Романове продолжил служить в Поместном приказе до 1620 г. [21, с. 301, 320, 411; 39, с. 47; 3, с. 376; 7, стб. 161, 203–204, 224–225, 271; 28, № 29–30, с. 129–130; 8, № 111, с. 223]. Летом 1617 г. был пожалован в Думу [7, стб. 299]. Карьера Н.Н. Новокщенова прервалась в связи с тем, что он неверно записал государев указ, за что был лишен думного чина, но продолжал иметь поместья, в 1630 г. известен как воевода в Перми, умер в 1637 г. [3, с. 376].

Г. Мартемьянов в 1615–1616 гг. – дворянин, участвовал в посольстве кн. И.М. Воротынского под Смоленск [25, стб. 753]. С апреля по август 1618 г. он состоял дьяком на Патриаршем дворе, в 1620–1621 гг. – д. в Сыскном приказе, в 1623–1625 гг. – в Тобольске, с декабря 1626 г. по 1634 г. – д. приказа Большого Дворца [3, с. 320]. В 1626–1627 гг. его оклад составлял 150 руб., как и в 1629 г. [9, с. 340].

Грамоты о земельных пожалованиях королевича Владислава содержат подписи подьячих приказа: Семен Клементьев Матчин, Гордей Бабанин (март 1611 г.), Домашка Васильев и Афонька Лукин сын Лебедев (1610/11 г., апрель 1611 г.), Василий Гаврилов (февраль 1611 г.), Томило Иванов (1610/11 г.), Афанасий Семенов Кадыев (июль 1611 г.), Постник Карпов (февраль – ноябрь 1611 г.), Иван Переяславцев (март 1611 г.), Бажен Степанов (март 1611 г.), Козейка Иванов сын Пироговский (сентябрь 1611 г.), Смирной Васильев (1611/12 г.) [38, с. 3, 9, 10, 15, 25, 33, 34, 39, 40, 62, 63, 71, 81, 88, 89, 103; 17, с. 74; 40, л. 6–7; 41, № 248, с. 522].

Известно, что продолжили приказную службу при Михаиле Романове из них: С.К. Матчин (п. там и же и по городам до 1639/40 г. [3, с. 325], В. Гаврилов (п. там же до 1615/16 г. [3, с. 114]), Б. Степанов (п. там же до 1638 г. [3, с. 490–491]).

У бояр в Разбойном приказе в 1611–1613 гг. служил дьяк Венедикт Кокушкин (Кокошкин) [2, с. 183], с 30 марта по 15 апреля 1614 г. был в Пскове [28, № 65, с. 102; № 67, с. 104; № 72, с. 109–110; № 85, с. 127].

На Старом Земском дворе «при Литве» раньше всех стал служить дьяк Семейка Дмитриев, был пожалован поместьями от Сигизмунда III в марте и декабре 1610 г. [5, с. 190, 224–225]. До 1616/17 г. занимался также вопросами по разбойным делам [3, с. 154].

На Новом Земском дворе дьяк Афанасий Царевский – п. с 1604 г. [16, с. 199], «преж всех» начавший служить Сигизмунду III, пожалован поместьем 30 марта 1610 г., летом 1611 г. перешел в ополчение [5, с. 225, 239, 240] и 1 октября 1613 г. участвовал в походе против поляков вместе с Д.М. Черкасским [7, стб. 102]. В 1615–1616 гг. – дьяк Разбойного приказа [3, с. 558].

В Челобитном приказе «преж всех» стал служить Сигизмунду III казначей и думный дворянин Ф.И. Андронов (в чине дьяка, вероятно, не был), в Боярском списке 1610/11 г. напротив его фамилии есть помета: «…пущен при Литве из торговых мужиков и за измену повешен» [24, с. 77]. Дьяками приказа были Семен Федоров (п. с 1606 г.) и Третьяк Еремеев Горяинов (д. с 1606 г.) – их приписи есть на грамотах «царя Владислава» [5, с. 175, 192, 225]. Упоминания о службе после 1613 г. этих дьяков обнаружить не удается.

В Приказе Большого прихода известен подьячий Патрикей Насонов – п. с 1606 г. [5, с. 177, 221], в 1612 г. он значится в ополчении, а при М. Романове служил дьяком приказа Большого Дворца [42, с. 3, 13], и до 1625 г. – д. в приказе Холопьего суда, в 1626 г. – д. в Москве [3, с. 355].

О службе подьячего Ждана Безсонова после ноября 1610 г. [5, с. 221] не известно.

Дьяк Галицкой чети Андрей Романович Подлесов – д. с 1607 г. [5, с. 194, 222], при М. Романове был 4 августа 1613 г. на Двине, 12 декабря 1613 г. – в Варзуге, с 15 ноября 1614 г. по 6 июля 1615 г. – в Ямском приказе [25, с. 253, 269, 304], в 1615–1617 гг. – в Казани [2, с. 86], упоминается до 1631 г. в Ямском приказе и Астрахани [3, с. 416].

Новгородская четь. Степан Михайлов Соловецкий – д. в Тушине [5, с. 205, 206], приехал к Сигизмунду III под Смоленск вместе с Василием Михайловичем Юрьевым из Тушино 27 января 1610 г., С. Соловецкий получил чин думного дьяка, п. В.М. Юрьев – чин дьяка. Оба они были пожалованы поместьями [5, с. 150, 205], но после 1613 г. о них ничего не известно.

Дьяк Филипп Федорович Голенищев – д. с 1599 г. [16, с. 191], значится в списке «похлебцев Шуйского», которых следовало удалить из приказов при Сигизмунде III [23, № 310, с. 367]. Но Сигизмунд указал ему служить «где пригоже» [36, № 218, с. 483]. В росписи вещей от 20 февраля 1611 г. на продажу он упоминается вместе с д/д. С. Соловецким [43]. Дальнейшая судьба неизвестна.

По указу Сигизмунда III думным дьяком в Новгородскую четь был назначен Кирилл Сазонов Скоробовицкой (ранее упоминается 1 августа 1598 г. «из гостей» [5, с. 223]) и его было велено поверстать «против думных дьяков Разрядного и Посольского приказов» [3, с. 478]. Дальнейшая судьба неизвестна.

В Устюжской Чети «преж всех» с февраля 1610 г. начал служить Сигизмунду III дьяк Федор Никитич Апраксин – перешел из Тушинского лагеря, ранее не известен [5, с. 206, 224], в 1613 г. он подписался на выборах царя Михаила среди дьяков [19, № 203, с. 639], в 1614–1616 гг. сидел в Муроме [3, с. 28], с 21 декабря 1616 г. по 30 октября 1623 г. – д. приказа Казанского дворца [44, № 86, с. 120], затем до 1629 г. – в Новгороде, в 1629 г. его денежный оклад составлял 100 руб., поместный – 1000 четей [9, с. 42], до 1637 г. упоминается в Каменном, а затем в Ямском приказе [3, с. 28–29].

На службе в Приказе Казанского и Мещерского дворца до конца декабря 1610 г. оставались дьяки Семен Ефимьев – п. с 1596/97 г. [16, с. 194], д. с 1604 г. [5, с. 25], и Алексей Захарьевич Шапилов – п. с 1590 г. [45, с. 204], д. с 1598 г. [5, с. 134]. Они дали присягу королевичу Владиславу и приводили к присяге казанский народ [5, с. 218]. Во время утверждения нового состава правительства в конце 1610 г. на место С. Ефимьева Сигизмунд III назначил в Большой дворец Богдана Губина, а на место дьяка А. Шапилова в Казанскую избу – Михаила Петровича Бегичева [36, № 218, с. 482; 26, с. 399].

Семейка Ефимьев все же остался на службе у Владислава и 9 марта 1611 г. его подпись имеется на памяти Г. Мартемьянову, память справил подьячий Пятой Ушаков [38, с. 24]. Больше о нем не известно. Дьяки А. Шапилов и М.П. Бегичев спустя некоторое время, в июле 1611 г., упоминаются в документах как приверженцы ополчений [5, с. 233, 234, 237]. При венчании на царство М.Ф. Романова А. Шапилов нес «стоянец» и держал блюдо [7, стб. 98–99]. В 1613–1614 гг. А.З. Шапилов стал думным дьяком [46, с. 20–22, 25–27, 31–35, 37–40], состоял на государевой службе до 1629 г. [3, с. 572]. М.П. Бегичев в 1613–1614 гг., возможно, служил в Конюшем приказе [47, л. 1]. В 1612–1613 гг. оклад его составлял 800 четей, в 1615–1616 гг. – голова (не дьяк) в объездах по Москве [3, с. 47], в 1615 г. – пятинщик на Ваге [9, с. 59].

Таможенный приказ как самостоятельное учреждение впервые упоминается в документах при Сигизмунде III. Лист на уряды на дьячество получил Бажен Замочников [5, с. 224], но до декабря 1610 г. и после 20 января 1611 г. о нем ничего не известно.

У дьяков – приверженцев Владислава и Сигизмунда III, чье точное место службы установить не удалось, карьера сложилась следующим образом.

Яков Мартинианов Демидов – п. с 1586 г. [3, с. 147], д. с 1600/01 г. [48, с. 114; 18, с. 194; 49, с. 332; 50, с. 120; 51, л. 86 об.; 52, л. 95], перешел в Первое ополчение в Челобитный приказ, в феврале 1612 г. – в Переславле Рязанском [5, с. 128, 129, 226], служил во Владимирском судном приказе в 1615 г. и в 1617 г. [7, стб. 186, 286].

Семен Владимирович Головин – п. с 1581 г. [3, с. 121], д. с 1608 г. [5, с. 187, 226], в 1611 г. изменил Владиславу и отъехал «в полки к ворам»; за что в июле 1611 г. его поместье в Суздале было отдано князю Г.П. Ромодановскому [38, с. 54], при М. Романове с 1614 по 1620 гг. «сидел» во главе Галицкой чети [25, с. 267–269], часто упоминается в дворцовых разрядах на государственных и посольских делах 1614–1617 гг. [7, стб. 132, 282–284, 304, 309].

Евстафий Александров Кувшинов – в Боярском списке 1610/11 г. с пометой «при Литве», ранее о нем не известно [5, с. 226–227], поддерживал идею признания королевича Владислава довольно долго: его подпись имеется на грамоте московского боярского правительства об этом в Кострому от 25 января 1612 г. [53, с. 85] Позже был лишен дьячества на некоторое время и был дозорщиком Устюга в 1619/20 г, затем упоминается в разных ведомствах дьяком до 1632/33 г. [3, с. 270].

Филимон Михайлович Озеров – д. с 1605 г. [5, с. 128], получил от Сигизмунда III лист на то, чтобы справить его по Московскому списку, летом 1613 г. собирал доходы в Галицком уезде [3, с. 384].

Дьяку Ивану Остафьеву в декабре 1610 г. возвращено старое поместье, отнятое В. Шуйским [5, с. 227], более не упоминается.

Антипов Иван Рубцов – д. с 1587 г. [16, с. 197], после марта 1611 г., когда он должен был по указу королевича Владислава выдать крымскому татарину Келибеку рубль на платье за крещение [5, с. 227], не упоминается.

Нет информации о дальнейшей судьбе подьячих площадного Богдана Ордабьева после 11 августа 1611 г., Ивашки Петрова Изъединова после 27 сентября 1610 г. и Абрама Ярыгина после 9 мая 1611 г. [5, с. 226–228].

В справочнике С.Б. Веселовского Филипп Семенов Ларионов ошибочно назван подьячим «царя Владислава» [5, с. 228].

Таким образом, дьяки и подьячие, служившие в приказах боярского правительства в годы лихолетья, несмотря на некогда данную присягу на верную службу польскому королевичу Владиславу и его отцу Сигизмунду III, вторгшемуся в Россию с целью ведения «московской войны», сумели удержаться при молодом правителе Михаиле Романове, а некоторые и при более суровом – царе и патриархе Филарете. Большая часть из них начали службу в конце XVI – начале XVII в. и в бурных событиях Смуты составляли штат служащих как законных представителей власти, так и самозванцев.

При распределении по категориям служащих видно, что из 9 думных дьяков Сигизмунда III только Петр Третьяков сразу после 1613 г. остался на службе и возглавил деятельность Посольского приказа во многом благодаря тому, что ранее недолго находился в составе боярского правительства и в 1612 г. перешел в правительство Второго (Нижегородского) ополчения К. Минина и Д. Пожарского.

2 думных дьяка снова оказались на службе после возвращения из польского плена в 1619 г. в составе посольства с Филаретом Романовым. Из 37 дьяков московских приказов продолжили свою профессиональную деятельность на службе Михаилу Романову после 1613 г. 22 человека, причем 12 из них – через службу в ополчениях. Из оставшихся 15 два дьяка умерли (или убиты), о судьбе 13 дьяков ничего не известно. То есть продолжили службу 60% дьяков Сигизмунда III. Некоторые дьяки стали думными и возглавили важнейшие ведомства, к примеру Н.Н. Новокщенов (Новокрещенов), С.С.З. Васильев.

Из 27 подьячих на службе при Михаиле Романове упоминаются 11 человек, точно известно, что 1 подьячий из них был в ополчениях. Судьба 16 остается неизвестной.

Почему по отношению к дьякам и подьячим М.Ф. Романов проявил такую лояльность и оставил на своих местах, даже дав возможность подняться по служебной лестнице? Такое положение дел могло быть вызвано главной причиной: М.Ф. Романову нужны были опытные управленцы. С возвращением Филарета из польского плена неугодные и скомпрометировавшие себя люди были устранены от власти – например, Ф.Ф. Лихачев, Е.Г. Телепнев. Некоторые – наоборот, из-за близкого знакомства с патриархом возвращены ко двору: И.Т. Грамотин, Т.И. Луговской. Новое правительство Михаила Федоровича Романова не могло быть сформировано на пустом месте и, как и в предшествующие периоды Смуты, при смене правителей не могло обойтись без опыта чиновников прежнего центрального аппарата управления.

About the authors

Natalia Vladimirovna Rybalko

Author for correspondence.
Email: rybalko_n@mail.ru

candidate of historical sciences, associate professor of History Department

Anastasia Viktorovna Ivina

Email: ivina.anastasiya@inbox.ru

curator of collections of Museum Complex

References

Supplementary files