Приказные ставленники Сигизмунда III при новом царе М.Ф. Романове

Полный текст

Бурные события Смутного времени начала XVII века стали серьезным испытанием для каждого человека Русского государства не только в экономическом, но и в политическом, и в нравственном отношении. Данные вопросы касались, прежде всего, государственной службы и лиц, на ней находившихся. Особенно сложно было сделать правильный выбор в эпоху Междуцарствия ввиду отсутствия определенности: кто же является настоящим правителем – «истинный царь Дмитрий», королевич Владислав? Нужно ли подчиняться указам боярского правительства или лидеров ополчений?

Неудачи с Лжедмитрием II дали возможность Сигизмунду III получить приверженцев среди русских бояр и дворян, что позволило создать фактически свое собственное правительство с марта 1610 г. по октябрь 1612 г. Некоторые приказные деятели также стали содействовать иностранному государю и за это получили должности, земли и другие пожалования от короля, будучи в составе приказов боярского правительства. Деятельность Сигизмунда III по назначению в приказы дьяков и подьячих в конце 1610 – начале 1611 г. спровоцировала начало активной фазы протестного земского движения в защиту православной веры и Русского государства [1]. Однако лишь единицы из тех, кто поддержал польского короля и боярское правительство, перешли в ополчение. Большинство, получив земельные пожалования в течение 1610 г., продолжали работу в составе уже фактически парализованного боярского правительства в осаде в Кремле. Какова же была их дальнейшая судьба? Удалось ли людям, составившим, по сути, политическую оппозицию сначала Василию Шуйскому, затем правительствам земских ополчений, закрепиться при новом царе Михаиле Романове?

Сложностью в работе является отсутствие источников сводного характера, которые бы содержали биографическую информацию о перестановках в правительстве и центральных учреждениях. В данной ситуации результативным является метод просопографии, применяемый исследователями в данной области знаний. С реконструированными биографиями служащих приказного аппарата управления Московского государства, которые служили и в период Междуцарствия, с разной степенью подробности можно ознакомиться в трудах А.П. Барсукова [2], С.Б. Веселовского [3], Д.В. Лисейцева [4], Н.В. Рыбалко [5]. Но дальнейшая судьба приказных людей этого периода как самостоятельный вопрос исследователями не рассматривалась.

Н.В. Рыбалко были выявлены дьяки и подьячие боярского правительства Москвы и распределены по приказам [5; 6]. Из 24 ведомств, функционировавших в период боярского правления, неизвестными остались имена дьяков и подьячих Конюшенного, Монастырского, Панского, Ямского, Стрелецкого, Пушкарского приказов, Судной избы, – в лучшем случае есть информация о руководителях – выходцах из княжеско-боярской аристократии. Цель данного исследования – проследить, как сложилась судьба после 1613 г. думных дьяков (далее в статье – д/д.), дьяков (далее в статье – д.) и подьячих (далее в статье – п.) из 17 приказов, кто принес присягу королевичу Владиславу и польскому королю Сигизмунду III в составе боярского правительства.

Приказ Большого дворца.

Дьяк Богдан Иванович Губин – п. с 1603 г., д. «при Литве» в 1610/11 г., д. в Первом ополчении в апреле 1611 г. [5, с. 90, 211, 230]. В 1613 г. вместе с Б.П. Шереметьевым был отправлен под Смоленск [7, стб. 104]. В 1613–1614 гг. – д. Стрелецкого приказа, с 1615 г. по 1619 г. – д. Казанского дворца [8, с. 2, 6, 17, 30, 113]. В 1617 г. встречал персидских послов, в январе 1618 г. – кызылбашского посланника [7, стб. 304, 309], в 1615 г. собирал пятинные деньги в Устюжском уезде, в 1619–1620 гг. его оклад – 80 руб. [9, с. 154]. В 1619–1621 гг. – д. в Ямском приказе, 12 октября 1621 г. назначен «разбирать» служилых людей на Туле с князем Ф.И. Лыковым, в 1638 г. встречаются упоминания об его дворе в Москве [3, с. 139].

Дьяк Гуляй Петрович Золотарев – д. с 1603/04 г., в феврале 1611 г. – д. в грамотах от Владислава, в декабре 1612 г. – д. в новом правительстве [5, с. 29, 211] в 1613–1614 гг. служил в Костромской чети [10, с. 33]. В 1615 г. – д. в Галиче [3, с. 197], в 1616–1617 гг. – в Великом Новгороде [8, стб. 18], в 1618–1619 гг. – в Арзамасе [11, с. 576]. В 1621–1623 гг. упоминается в объездах по Москве, затем в 1625–1631 гг. – во Владимирской чети, включая Галицкую [3, с. 198].

Дьяк Михаил Тюхин – п. с 1605/06 г., был в Тушине, д., «верный человек царя Владислава» в 1611 г. [5, с. 139, 211]. С 1615 по 1616/17 г. известен в Московском судном приказе [7, стб. 286]. Д.В. Лисейцев называет его одним из первых служащих после перерыва в работе данного приказа [12, с. 113]. С 1618 по 1620 г. был в посольстве к шаху Аббасу в Иран [7, стб. 311], получил за это 100 рублей [9, с. 573]. Ходил «без товарищей» к шаху, за что был приговорен к ссылке в Сибирь [3, с. 529].

Казенный двор. Казенные дьяки Меньшик [Булгаков] – д. с 1603 г. [5, с. 30] и Матвей Коробейников – д. с 1598 г. [5, с. 29–31], записавшие сведения о расхищении казны В. Шуйского после его пострижения [13], были смещены со своих должностей по приказу Сигизмунда III в начале 1611 г., о дальнейшей их судьбе неизвестно.

Новый штат приказа: казначей и думный дворянин Афанасий Иванович Власьев – п. с 1584 г., д. с 1595 г. [3, с. 98], д/д. при Б. Годунове и до 20 января 1611 г. [5, с. 453], д. Иван Иванов Юрьев и д. Кирилл Сазонов сын Коробейников в декабре 1610 г. упоминаются впервые [5, с. 212]. Дальнейшая судьба всех троих неизвестна.

Дьяк Савва Романчуков – п. при царе Федоре Ивановиче [14, с. 352], Лжедмитрии I, перешел в Первое, затем Второе ополчения [5, с. 486], а при М.Ф. Романове – д. Посольского приказа после П.А. Третьякова. В августе 1614 г. отправлен «справлять» назначение к касимовскому царю, встречал послов в сенях в 1615 г., в 1616 г. встречал касимовского царя [7, стб. 142, 169, 222]. В 1620 г. ему отведено поместье в Ярославском уезде в 84 чети [9, с. 484]. 21 октября 1625 г. – д. Посольского приказа, одновременно в 1620–1624 гг. – д. Новгородской чети [3, с. 451]. Умер в 1624 г. [15, с. 116].

Дьяк Клементий Третьяк Григорьевич Корсаков – п., д. с 1603/04 г., служил при Лжедмитрии I, В. Шуйском, в боярском списке 1610/11 г. значится «при Литве» [5, с. 119, 212–213], при М. Романове в июле 1621 г. – д. Разбойного приказа, в 1619–1622 гг. – д. Галицкой чети, с конца 1622 г. по 1626 г. – д. Поместного приказа [3, с. 264].

Предположительно в Казенном приказе служил дьяк Иван Федоров – д. с 1587 г. [16, с. 191], был в приказах Б. Годунова, В. Шуйского, в феврале 1611 г. он составил переписной список царской казны [5, с. 31, 98, 190, 191, 212]. Имя и фамилия очень распространенные, поэтому сделаем оговорку, что при условии, что это один и тот же человек, то служил дьяком Оружейного приказа в 1613 г. и продолжил службу далее [3, с. 541].

Новгородский дворец (г. Москва). Подьячий Богдан Афанасьев сын Фокин, удалось обнаружить единственное упоминание о его службе в апреле 1611 г. [17, с. 74].

В Московском Разряде в период боярского правления служили 4 дьяка.

Думный дьяк Василий Осипович Янов (начал службу в Смоленске городовым дьяком с 1604 г. [18, с. 215], думный чин получил от Лжедмитрия I, д. в Разряде в конце 1610 г., д/д. – в феврале и июне 1611 г., был противником ополчений, после посольства 5 октября 1611 г. к Сигизмунду III [5, с. 128, 152, 213–214] о нем ничего не известно.

Дьяк Андрей Вареев – д. с 1594 г. [14, с. 318], служил при В. Шуйском и был в Разряде боярского правительства осенью 1610 г. и в 1611 г., перешел в ополчение Д. Пожарского и за подмосковные службы в 1612–1613 гг. получил жалованье [5, с. 155, 213]. Подписался на выборе царя М. Романова в 1613 г. [3, с. 79]. С 8 сентября 1613 г. по 1615 г. – д. в Нижнем Новгороде [20, № 189, с. 859]. После Разбойного приказа с 24 апр. 1617 по 1619 г. – д. в Великом Новгороде [10, с. 540–543]. В 1617–1619 гг. отдал думному дьяку П. Третьякову из своего поместья в Рязани 60 четей, а тот взамен ему отдал 148 и 3/4 четей из Вологодского уезда, итого его оклад – 800 четей, к его луховскому и рязанскому поместьям в 687 четей [21, с. 127], в октябре 1619 г. – д. в Разбойном приказе, в 1621–1622 гг. – в Поместном приказе, в 1623–1627 гг. – в Пушкарском приказе, в 1628–1630 гг. – в Свияжске, его оклад 100 рублей и 800 четей [3, с. 79–80]. В 1626–1627 гг. имел вотчинную деревню Ковезина Московского уезда, в 1627–1629 гг. – поместье в Луховском уезде [9, с. 97].

Дьяк Истома Захарьевич Карташов – п. с 1587/88 г., д. с 1596/97 г. [3, с. 230], служил боярскому правительству в июле – августе 1610 г. [10, с. 540; 22, с. 237], в 1611 г. – д. в ополчении П. Ляпунова, затем во Владимире, на Вологде, где и был убит в сентябре 1612 г. [3, с. 231].

Дьяк Василий Михайлов Юрьев – п. с 1 мая 1605 г. [5, с. 67] вскоре после 20 января 1611 г. умер [23, № 314, с. 372; 24, с. 85].

В приказе известны 2 подьячих. Постник Матренин Дмитриев – до января 1612 г., вероятно, он же подьячий у Выми Яренской в 1615/16 г. [3, с. 153]. Подьячий Никифор Спиридонов – п. с 1601 г, упоминается до февраля 1611 г. [5, с. 50, 214], в 1613/14–1615/16 гг. – в Разрядном приказе [25, стб. 298, 345, 527, 569], в январе 1620 г. – д. в Великом Новгороде, с 1627 г. по апрель 1633 г. – д. Костромской чети, в 1630 г. – д. Устюжской чети [3, с. 487], в 1633 г. – д. на Двине [9, с. 530].

В Новгородском Разряде были думный дьяк Евдоким Яковлевич Витовтов – начинал карьеру в подьячих Новгородской чети при В.И. Шуйском, затем был в Тушине, с января 1610 г. – у Сигизмунда III [5, с. 452]. В 1620/21 г. упоминается как изменник, живший в Новгороде Северском [3, с. 94].

Дьяк Сарыч Линев – д/д. с 1608 г. в Тушине [5, с. 200, 206], в апреле 1611 г. получил грамоту Сигизмунда «за верную службу» [26, с. 406], а в 1620/21 и 1622/1624 гг. – д. в Московском судном приказе [3, с. 294].

В Посольском приказе «сидел» думный дьяк и печатник Иван Тарасьевич Грамотин. С 1595 г. – п. Посольского приказа [3, с. 129], был при Б. Годунове, Лжедмитрии I, В. Шуйском, в Тушине, «почал служить преж всех» в 1610 г. Сигизмунду III, одновременно «ведал» Поместный приказ в 1612 г., был послан в Польшу для ускорения приезда королевича Владислава и в составе русского посольства задерживался там до 1617 г. [5, с. 11, 17, 31, 211, 218–221]. Вернувшись, И.Т. Грамотин был назначен дьяком в Новгородскую четь, позднее ему было дано думное дьячество [3, с. 130]. В 1618 г. он передал целовальную запись М.Ф. Романову со шведским королем [7, стб. 321]. В 1618 г., после смерти Петра Третьякова, стал посольским дьяком [15, с. 109]. Был подвергнут опале в 1625 г.: отправлен на Алатырь, в 1634 г. возвращен и стал думным дьяком Посольского приказа, 2 июня 1634 г. – печатником [9, с. 144]. Умер 23 сентября 1638 г. [3, с. 130].

В прошлом подьячий, с 1598 г. [16, с. 199], дьяк В. Шуйского, д/д. Разрядного приказа Первого ополчения, Сыдавной Семен Зиновьевич Васильев во времена боярского правления «сидел» в Посольском приказе, в феврале 1612 г. – уже в ополчении Д. Трубецкого и И. Заруцкого, в период Соединенного ополчения совмещал работу в Разрядном и приказе Большого Дворца [5, с. 87, 144–146, 148, 216–218, 234]. При Михаиле Романове в 1615 г. его оклад составлял 7 руб. [25, стб. 17, 48, 73, 91, 272]. Его припись как думного дьяка имеется на Боярском приговоре в 1613 г. [27, с. 34] Во время церемонии венчания на царство Михаила Федоровича С.С.З. Васильев держал блюдо. Он «сказывал» дворянство К. Минину, 13 июня «сказывал» государево жалование казначею В.Н. Траханиотову. В 1616 г. решил местнический спор Ф. Лыкова и Ф. Плещеева [7, стб. 99, 100, 119]. В 1616 г. получил оклад уже в размере 200 руб. [28, № 108, с. 139] В 1618 г. С.С.З. Васильев был указан в списке высших людей, «сидевших» в осаде в Москве [7, стб. 357]. В 1619 г. получил оклад в 200 рублей [9, с. 105].

Думный дьяк Петр Алексеевич Третьяков карьеру начал с подьячих в 1592 г. [16, с. 196], как дьяк прошел правительства Лжедмитрия I, Лжедмитрия II, был у московских бояр в августе 1610 г. и в ополчении Д.Т. Трубецкого и И.М. Заруцкого, подписал боярскую грамоту, а осенью 1612 г. вошел в новое правительство [5, с. 126, 127, 129, 150–153 и др.]. После воцарения М.Ф. Романова продолжил службу думным дьяком Посольского приказа до своей смерти в 1618 г. [3, с. 523]. Восстанавливая послужной список П.А. Третьякова, можно реконструировать всестороннюю работу Посольского приказа – это многочисленные документы деятельности приказа по посольским делам [7, стб. 224–225, 283, 310,] [29, с. 412–421; 30, с. 37]. От 1613–1617 гг. – о выплате жалованья служилым людям [45, № 5, стб. 150; 25, стб. 92], управлении Донской землей [31, № 8–10, стб. 35–41].

Думные дьяки приказа Василий Григорьевич Телепнев – посольский п. с 1604 г., при Лжедмитрии I, д., а затем д/д. при В. Шуйском [5, с. 493], и Томила Иудич Луговской – д. Разряда с 1604 г., д/д. при В. Шуйском [5, с. 472] были назначены в состав посольства в Польшу в августе 1610 г. [18, с. 258; 23, № 290, с. 352], Т. Луговской был «в послах» задержан в Польше, вернулся из плена 1 июня 1619 г. [32, № 222, с. 130–131; 24, с. 78; 33, № 8, с. 31, № 44, с. 186; 34, с. 256; 35, с. 122, 257] на должность д/д. Разрядного приказа, продолжил успешную карьеру при новом правительстве [3, с. 302]. О В.Г. Телепневе после выезда в Польшу ничего не известно.

В именной росписи московским послам (сентябрь 1610 г.) [26, № 182, с. 318; 36, № 208, с. 451] значатся также подьячие, продолжившие службу при М. Романове: Юрий Данилов бежал от Сигизмунда в Москву и при М. Романове служил в Разрядном приказе [3, с. 144]; Григорий Ильин в 1615–1616 гг. был дозорщиком вотчины Чудова монастыря в Костроме [3, с. 217]; Федор Порошин – в 1618 г. п. в Переяславле Рязанском, упоминается в разных ведомствах до 1654 г. [3, с. 425]; Иван Трофимов – в справочнике С.Б. Веселовского при Михаиле Романове указано два Ивана Трофимовых [3, с. 524, 525], идентификация не представляется возможной ввиду широкого распространения имени; Федор Семенов при М. Романове – подьячий в Разряде в 1613/14 г., служил до 1638 г. [3, с. 472]. О подьячих из этого списка Иване Дашкове и Игнатии Дедкове сведений после 1613 г. нет.

В Поместном приказе, «почали служить Сигизмунду преж всех», сразу после распада Тушинского лагеря, думные дьяки Лжедмитрия II Иван Тарасьевич Грамотин – п. с 1595 г. [3, с. 129–130], д. с 1602 г. [5, с. 30] и Иван Иванович Чичерин – ранее известен только по Тушино [5, с. 201, 206], за что им были сохранены думные чины [36, № 208, с. 451] и даны поместья 30 марта 1610 г. Сигизмундом III по случаю избрания сына царем [26, с. 323, 324]. В 1612 г. И.Т. Грамотин был послан в Польшу и удерживался в плену до 1617 г. [5, с. 216]. И.И. Чичерин после 1613 г. был только на воеводствах [3, с. 569; 2, с. 595].

Ряд грамот И.Т. Грамотин подписал с дьяками Герасимом Мартемьяновым – п. с 1595 г. [16, с. 189], д. с 1605 г. [5, с. 135], и Николаем Никитичем Новокщеновым – п. с 1596 г. [16, с. 189], д. с 1605 г. [5, с. 34, 36, 404] (сентябрь 1610 г., февраль, март 1611 г.) [23, № 310, с. 367; 38, с. 18, 23–24, 43, 98; 39, с. 46]. С 1 июня 1611 г. Г. Мартемьянов и Н. Новокщенов перешли служить в ополчения.

Н.Н. Новокщенов при М.Ф. Романове продолжил служить в Поместном приказе до 1620 г. [21, с. 301, 320, 411; 39, с. 47; 3, с. 376; 7, стб. 161, 203–204, 224–225, 271; 28, № 29–30, с. 129–130; 8, № 111, с. 223]. Летом 1617 г. был пожалован в Думу [7, стб. 299]. Карьера Н.Н. Новокщенова прервалась в связи с тем, что он неверно записал государев указ, за что был лишен думного чина, но продолжал иметь поместья, в 1630 г. известен как воевода в Перми, умер в 1637 г. [3, с. 376].

Г. Мартемьянов в 1615–1616 гг. – дворянин, участвовал в посольстве кн. И.М. Воротынского под Смоленск [25, стб. 753]. С апреля по август 1618 г. он состоял дьяком на Патриаршем дворе, в 1620–1621 гг. – д. в Сыскном приказе, в 1623–1625 гг. – в Тобольске, с декабря 1626 г. по 1634 г. – д. приказа Большого Дворца [3, с. 320]. В 1626–1627 гг. его оклад составлял 150 руб., как и в 1629 г. [9, с. 340].

Грамоты о земельных пожалованиях королевича Владислава содержат подписи подьячих приказа: Семен Клементьев Матчин, Гордей Бабанин (март 1611 г.), Домашка Васильев и Афонька Лукин сын Лебедев (1610/11 г., апрель 1611 г.), Василий Гаврилов (февраль 1611 г.), Томило Иванов (1610/11 г.), Афанасий Семенов Кадыев (июль 1611 г.), Постник Карпов (февраль – ноябрь 1611 г.), Иван Переяславцев (март 1611 г.), Бажен Степанов (март 1611 г.), Козейка Иванов сын Пироговский (сентябрь 1611 г.), Смирной Васильев (1611/12 г.) [38, с. 3, 9, 10, 15, 25, 33, 34, 39, 40, 62, 63, 71, 81, 88, 89, 103; 17, с. 74; 40, л. 6–7; 41, № 248, с. 522].

Известно, что продолжили приказную службу при Михаиле Романове из них: С.К. Матчин (п. там и же и по городам до 1639/40 г. [3, с. 325], В. Гаврилов (п. там же до 1615/16 г. [3, с. 114]), Б. Степанов (п. там же до 1638 г. [3, с. 490–491]).

У бояр в Разбойном приказе в 1611–1613 гг. служил дьяк Венедикт Кокушкин (Кокошкин) [2, с. 183], с 30 марта по 15 апреля 1614 г. был в Пскове [28, № 65, с. 102; № 67, с. 104; № 72, с. 109–110; № 85, с. 127].

На Старом Земском дворе «при Литве» раньше всех стал служить дьяк Семейка Дмитриев, был пожалован поместьями от Сигизмунда III в марте и декабре 1610 г. [5, с. 190, 224–225]. До 1616/17 г. занимался также вопросами по разбойным делам [3, с. 154].

На Новом Земском дворе дьяк Афанасий Царевский – п. с 1604 г. [16, с. 199], «преж всех» начавший служить Сигизмунду III, пожалован поместьем 30 марта 1610 г., летом 1611 г. перешел в ополчение [5, с. 225, 239, 240] и 1 октября 1613 г. участвовал в походе против поляков вместе с Д.М. Черкасским [7, стб. 102]. В 1615–1616 гг. – дьяк Разбойного приказа [3, с. 558].

В Челобитном приказе «преж всех» стал служить Сигизмунду III казначей и думный дворянин Ф.И. Андронов (в чине дьяка, вероятно, не был), в Боярском списке 1610/11 г. напротив его фамилии есть помета: «…пущен при Литве из торговых мужиков и за измену повешен» [24, с. 77]. Дьяками приказа были Семен Федоров (п. с 1606 г.) и Третьяк Еремеев Горяинов (д. с 1606 г.) – их приписи есть на грамотах «царя Владислава» [5, с. 175, 192, 225]. Упоминания о службе после 1613 г. этих дьяков обнаружить не удается.

В Приказе Большого прихода известен подьячий Патрикей Насонов – п. с 1606 г. [5, с. 177, 221], в 1612 г. он значится в ополчении, а при М. Романове служил дьяком приказа Большого Дворца [42, с. 3, 13], и до 1625 г. – д. в приказе Холопьего суда, в 1626 г. – д. в Москве [3, с. 355].

О службе подьячего Ждана Безсонова после ноября 1610 г. [5, с. 221] не известно.

Дьяк Галицкой чети Андрей Романович Подлесов – д. с 1607 г. [5, с. 194, 222], при М. Романове был 4 августа 1613 г. на Двине, 12 декабря 1613 г. – в Варзуге, с 15 ноября 1614 г. по 6 июля 1615 г. – в Ямском приказе [25, с. 253, 269, 304], в 1615–1617 гг. – в Казани [2, с. 86], упоминается до 1631 г. в Ямском приказе и Астрахани [3, с. 416].

Новгородская четь. Степан Михайлов Соловецкий – д. в Тушине [5, с. 205, 206], приехал к Сигизмунду III под Смоленск вместе с Василием Михайловичем Юрьевым из Тушино 27 января 1610 г., С. Соловецкий получил чин думного дьяка, п. В.М. Юрьев – чин дьяка. Оба они были пожалованы поместьями [5, с. 150, 205], но после 1613 г. о них ничего не известно.

Дьяк Филипп Федорович Голенищев – д. с 1599 г. [16, с. 191], значится в списке «похлебцев Шуйского», которых следовало удалить из приказов при Сигизмунде III [23, № 310, с. 367]. Но Сигизмунд указал ему служить «где пригоже» [36, № 218, с. 483]. В росписи вещей от 20 февраля 1611 г. на продажу он упоминается вместе с д/д. С. Соловецким [43]. Дальнейшая судьба неизвестна.

По указу Сигизмунда III думным дьяком в Новгородскую четь был назначен Кирилл Сазонов Скоробовицкой (ранее упоминается 1 августа 1598 г. «из гостей» [5, с. 223]) и его было велено поверстать «против думных дьяков Разрядного и Посольского приказов» [3, с. 478]. Дальнейшая судьба неизвестна.

В Устюжской Чети «преж всех» с февраля 1610 г. начал служить Сигизмунду III дьяк Федор Никитич Апраксин – перешел из Тушинского лагеря, ранее не известен [5, с. 206, 224], в 1613 г. он подписался на выборах царя Михаила среди дьяков [19, № 203, с. 639], в 1614–1616 гг. сидел в Муроме [3, с. 28], с 21 декабря 1616 г. по 30 октября 1623 г. – д. приказа Казанского дворца [44, № 86, с. 120], затем до 1629 г. – в Новгороде, в 1629 г. его денежный оклад составлял 100 руб., поместный – 1000 четей [9, с. 42], до 1637 г. упоминается в Каменном, а затем в Ямском приказе [3, с. 28–29].

На службе в Приказе Казанского и Мещерского дворца до конца декабря 1610 г. оставались дьяки Семен Ефимьев – п. с 1596/97 г. [16, с. 194], д. с 1604 г. [5, с. 25], и Алексей Захарьевич Шапилов – п. с 1590 г. [45, с. 204], д. с 1598 г. [5, с. 134]. Они дали присягу королевичу Владиславу и приводили к присяге казанский народ [5, с. 218]. Во время утверждения нового состава правительства в конце 1610 г. на место С. Ефимьева Сигизмунд III назначил в Большой дворец Богдана Губина, а на место дьяка А. Шапилова в Казанскую избу – Михаила Петровича Бегичева [36, № 218, с. 482; 26, с. 399].

Семейка Ефимьев все же остался на службе у Владислава и 9 марта 1611 г. его подпись имеется на памяти Г. Мартемьянову, память справил подьячий Пятой Ушаков [38, с. 24]. Больше о нем не известно. Дьяки А. Шапилов и М.П. Бегичев спустя некоторое время, в июле 1611 г., упоминаются в документах как приверженцы ополчений [5, с. 233, 234, 237]. При венчании на царство М.Ф. Романова А. Шапилов нес «стоянец» и держал блюдо [7, стб. 98–99]. В 1613–1614 гг. А.З. Шапилов стал думным дьяком [46, с. 20–22, 25–27, 31–35, 37–40], состоял на государевой службе до 1629 г. [3, с. 572]. М.П. Бегичев в 1613–1614 гг., возможно, служил в Конюшем приказе [47, л. 1]. В 1612–1613 гг. оклад его составлял 800 четей, в 1615–1616 гг. – голова (не дьяк) в объездах по Москве [3, с. 47], в 1615 г. – пятинщик на Ваге [9, с. 59].

Таможенный приказ как самостоятельное учреждение впервые упоминается в документах при Сигизмунде III. Лист на уряды на дьячество получил Бажен Замочников [5, с. 224], но до декабря 1610 г. и после 20 января 1611 г. о нем ничего не известно.

У дьяков – приверженцев Владислава и Сигизмунда III, чье точное место службы установить не удалось, карьера сложилась следующим образом.

Яков Мартинианов Демидов – п. с 1586 г. [3, с. 147], д. с 1600/01 г. [48, с. 114; 18, с. 194; 49, с. 332; 50, с. 120; 51, л. 86 об.; 52, л. 95], перешел в Первое ополчение в Челобитный приказ, в феврале 1612 г. – в Переславле Рязанском [5, с. 128, 129, 226], служил во Владимирском судном приказе в 1615 г. и в 1617 г. [7, стб. 186, 286].

Семен Владимирович Головин – п. с 1581 г. [3, с. 121], д. с 1608 г. [5, с. 187, 226], в 1611 г. изменил Владиславу и отъехал «в полки к ворам»; за что в июле 1611 г. его поместье в Суздале было отдано князю Г.П. Ромодановскому [38, с. 54], при М. Романове с 1614 по 1620 гг. «сидел» во главе Галицкой чети [25, с. 267–269], часто упоминается в дворцовых разрядах на государственных и посольских делах 1614–1617 гг. [7, стб. 132, 282–284, 304, 309].

Евстафий Александров Кувшинов – в Боярском списке 1610/11 г. с пометой «при Литве», ранее о нем не известно [5, с. 226–227], поддерживал идею признания королевича Владислава довольно долго: его подпись имеется на грамоте московского боярского правительства об этом в Кострому от 25 января 1612 г. [53, с. 85] Позже был лишен дьячества на некоторое время и был дозорщиком Устюга в 1619/20 г, затем упоминается в разных ведомствах дьяком до 1632/33 г. [3, с. 270].

Филимон Михайлович Озеров – д. с 1605 г. [5, с. 128], получил от Сигизмунда III лист на то, чтобы справить его по Московскому списку, летом 1613 г. собирал доходы в Галицком уезде [3, с. 384].

Дьяку Ивану Остафьеву в декабре 1610 г. возвращено старое поместье, отнятое В. Шуйским [5, с. 227], более не упоминается.

Антипов Иван Рубцов – д. с 1587 г. [16, с. 197], после марта 1611 г., когда он должен был по указу королевича Владислава выдать крымскому татарину Келибеку рубль на платье за крещение [5, с. 227], не упоминается.

Нет информации о дальнейшей судьбе подьячих площадного Богдана Ордабьева после 11 августа 1611 г., Ивашки Петрова Изъединова после 27 сентября 1610 г. и Абрама Ярыгина после 9 мая 1611 г. [5, с. 226–228].

В справочнике С.Б. Веселовского Филипп Семенов Ларионов ошибочно назван подьячим «царя Владислава» [5, с. 228].

Таким образом, дьяки и подьячие, служившие в приказах боярского правительства в годы лихолетья, несмотря на некогда данную присягу на верную службу польскому королевичу Владиславу и его отцу Сигизмунду III, вторгшемуся в Россию с целью ведения «московской войны», сумели удержаться при молодом правителе Михаиле Романове, а некоторые и при более суровом – царе и патриархе Филарете. Большая часть из них начали службу в конце XVI – начале XVII в. и в бурных событиях Смуты составляли штат служащих как законных представителей власти, так и самозванцев.

При распределении по категориям служащих видно, что из 9 думных дьяков Сигизмунда III только Петр Третьяков сразу после 1613 г. остался на службе и возглавил деятельность Посольского приказа во многом благодаря тому, что ранее недолго находился в составе боярского правительства и в 1612 г. перешел в правительство Второго (Нижегородского) ополчения К. Минина и Д. Пожарского.

2 думных дьяка снова оказались на службе после возвращения из польского плена в 1619 г. в составе посольства с Филаретом Романовым. Из 37 дьяков московских приказов продолжили свою профессиональную деятельность на службе Михаилу Романову после 1613 г. 22 человека, причем 12 из них – через службу в ополчениях. Из оставшихся 15 два дьяка умерли (или убиты), о судьбе 13 дьяков ничего не известно. То есть продолжили службу 60% дьяков Сигизмунда III. Некоторые дьяки стали думными и возглавили важнейшие ведомства, к примеру Н.Н. Новокщенов (Новокрещенов), С.С.З. Васильев.

Из 27 подьячих на службе при Михаиле Романове упоминаются 11 человек, точно известно, что 1 подьячий из них был в ополчениях. Судьба 16 остается неизвестной.

Почему по отношению к дьякам и подьячим М.Ф. Романов проявил такую лояльность и оставил на своих местах, даже дав возможность подняться по служебной лестнице? Такое положение дел могло быть вызвано главной причиной: М.Ф. Романову нужны были опытные управленцы. С возвращением Филарета из польского плена неугодные и скомпрометировавшие себя люди были устранены от власти – например, Ф.Ф. Лихачев, Е.Г. Телепнев. Некоторые – наоборот, из-за близкого знакомства с патриархом возвращены ко двору: И.Т. Грамотин, Т.И. Луговской. Новое правительство Михаила Федоровича Романова не могло быть сформировано на пустом месте и, как и в предшествующие периоды Смуты, при смене правителей не могло обойтись без опыта чиновников прежнего центрального аппарата управления.

Об авторах

Наталия Владимировна Рыбалко

Автор, ответственный за переписку.
Email: rybalko_n@mail.ru

кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России

Анастасия Викторовна Ивина

Email: ivina.anastasiya@inbox.ru

хранитель фондов музейного комплекса

Список литературы

Дополнительные файлы