The status of the Supreme Khans of Merv according to the materials of the «Collection of geographical, topographic and statistical materials on Asia»

Full Text

В 1884 году Мерв был присоединен к Российской империи. Присоединение Мерва стало одним из заключительных этапов в присоединении Средней Азии в целом и её интеграции в состав Российской империи. Процесс этот нашел отражение в обширной историографии, среди которой есть работы, близкие по проблематике к теме данной статьи [1–9].

В связи с этим возникает вопрос о подготовке присоединения Мерва. Данный вопрос нашел отражение в «Сборнике географических, топографических и статистических материалов по Азии» [10].

Сам сборник представляет собой весьма интересный источник в связи с тем, что изначально носил закрытый характер. Было прямо указано, что «Сборник не предназначается для публики (выделено в оригинале. – О.Ч.), а исключительно для служебного пользования высшего начальства, а также лиц, служащих в Азии или специально занимающихся ею. Снабжая их этим изданием, Главный Штаб покорнейше просит содействовать пополнению и разработке материалов по Азии» [11, с. II].

Целью исследования в данной статье является статус ханов Мерва в публикациях «Сборнике географических, топографических и статистических материалов по Азии» за 1883 год.

Активный участник заключительного этапа присоединения Мерва в 1884 году, российский дипломат Николай Валерьевич Чарыков, в будущем политический агент в Бухаре (1886–1890 гг.) [12–15], оставил воспоминания, в которых содержатся сведения об этом вопросе [16–18]. В них он отмечал претензии Каджар-хана на верховную власть над туркменами Мерва, входившие в противоречие со статусом племенных старшин, которые не признавали его власти. «Присоединение Мерва к русским владениям, сопровождавшееся назначением четырех ханов, по одному на каждое отделение мервского народа, должно было положить конец его призрачному господству и лишить его, как известного врага русских, всякой будущности. Этими личными обстоятельствами Каджар-хана умело воспользовался Сиях-Пуш для того, чтобы, эксплуатируя его самолюбие, круглое невежество и умственную ограниченность, обратить его в слепое орудие своих замыслов» [16, с. 507]. В протоколе допроса Сиях-Пуша – сподвижника Каджар-хана, поднявшего мятеж против российской администрации, – статус последнего определялся как ранее свергнутый хан [19, с. 722]. Характеризуя верховного хана Мерва, Н.В. Чарыков отметил: «Он был типичным туркменским вождем и грабителем, долговязый, худой, фанатичный, домогавшийся верховной власти в Мерве» [17, p. 177–178; 18, с. 124].

Небезынтересным в этой связи представляется специальное рассмотрение вопроса о мервских ханах, предпринятое инженером, а впоследствии дипломатом и преемником Н.В. Чарыкова Павлом Михайловичем Лессаром накануне присоединения Мерва [10].

П.М. Лессар отметил, что уже некоторое время изучал вопрос о «значении мервских ханов и избрании их». В связи с этим он указал на существующие заблуждения на этот счёт, что и побудило его написать статью. Уже в самом начале своей статьи он заметил: «Люди, мало знакомые с положением дел, считают ханов правителями Мерва, а выборы их за нечто серьёзное; в действительности же это совершенно неверно; выбирают хана только его ближайшие родственники и друзья; все остальные присутствуют только вследствие страсти туркмен ко всяким сборищам, где можно пошуметь и покричать: избрание вопрос тщеславия для хана, угощения для его друзей и забавы для остальных текинцев, которые хорошо зная, что хан не имеет никакой власти, но придают значение происходящей перед ними комедии» [10, с. 62].

При этом П.М. Лессар не подвергал сомнению статус ханов на других территориях Средней Азии. Вопрос о статусе мервских ханов был не абстрактно-теоретическим, а имел важное практическое значение. В связи с необходимостью «водворить порядок» в оазисе нужно было понять – можно ли решить данный вопрос без присоединения Мерва путем достижения договоренности с мервским ханом. «Имеют ли какое-либо значение выбранные текинцами ханы, как действительные представители племен» и что ещё более важно – «имеют ли какое-нибудь значение заключаемые с ними договоры» [10, с. 62].

П.М. Лессар посетил выборы хана племенем сичмаз. Он пояснил, что мервцы делятся на два больших племени, каждое в свою очередь делится еще на две части: отамыши состоят из племени бахши и сичмаз, тохтамыши из бек и векиль. «Нынешние наследственные ханы в обоих племенах люди бесхарактерные и не пользуются никаким авторитетом» [10, с. 63].

П.М. Лессар отметил попытки отдельных персон, не обладающих родовитостью, но честолюбивых и энергичных, утвердиться в статусе верховного хана над всем Мервом. В связи с чем он указывает на то, что сделать это без посторонней помощи было невозможно, поскольку мервцы могли подчиниться только силе. В случае мирного подчинения требовался человек, не являвшийся представителем ни одного из четырёх родов, чтобы не порождать зависти и интриг.

Требовалась поддержка кандидата русской администрацией, но при этом требовалось пользоваться авторитетом среди мервцев, что было невозможно, если кандидат был узбеком или персом: «узбека презирают в Мерве почти столько же, как перса» [10, с. 64]. В свою очередь, русская администрация имела очень сложную задачу тщательной проверки предполагаемого кандидата, поскольку «поддержка избраннику могла быть только нравственная и потому, данная человеку непопулярному, имела бы самые дурные последствия для русского влияния в Мерве [10, с. 65].

Специфику имели и ожидания от предполагаемой деятельности верховного хана. По наблюдению П.М. Лессара, мервцы вообще не способны организоваться во что-нибудь стройное и подчиниться одному человеку при мирной жизни оазиса. Лишь в случае опасности от внешнего врага «какая-нибудь партия захватывает власть в свои руки и, пользуясь общим страхом и непривычкою племен сплотиться для общего дела, заставляет всех исполнять свою волю» [10, с. 68]. В мирное же время никогда в Мерве не было ханов, имевших какое-либо значение, «да и при разбойничаньи мелкими шайками в этом не было никакой надобности».

Новый фактор, появившийся вместе с русской администрацией и её целью наведения порядка и вовсе усложнял процесс избрания верховного хана. Дело в том, что если раньше «хан уговаривал всех идти на разбои, и, понятно его слушали», то теперь, напротив, требовалось «поставить такого хана, который мог бы удержать свой народ от разбоев» [10, с. 68].

П.М. Лессар подробно разбирает значение аламана (разбоя и грабежа. – О.Ч.) в жизни мервцев и в связи с этим указывает на трудности формирования положительного образа русской власти, которая этот их престижный и доходный разбойный род занятий пресекала. В любом случае, он полагал, что «история всех сношений наших с дикими кочевыми племенами выяснила уже давно, что водворение среди них порядка возможно только при полном подчинении их» [10, с. 75–76].

Автор записок не единственный, кто указывал на специфику ментальности местного населения в части восприятия власти. Так, генерал-губернатор Туркестана Николай Оттонович Розенбах констатировал случай с прибытием в край податных инспекторов в 1889 году в своих мемуарах: «Я опасаюсь, что рвение местной администрации уменьшится, а туземное население будет сбито с толка, оно не будет знать, кто их начальники: начальники ли уездов или податные инспектора. Неизбежные столкновения нарушат тот порядок, который по сие время в крае существовал. В наших Средне-Азиатских владениях … нельзя допустить двойственность власти. К сожалению, в Петербурге этого не сознают и думают, что можно управлять Туркестанским краем, как Московскою или Тверскою губернией» [20, с. 213].

Учитывая целевое назначение «Сборника географических, топографических и статистических материалов по Азии», П.М. Лессар разбирает конкретные случаи претендентов на место верховного хана и говорит о своем участии в процессе выборов. Он отмечает махинации кандидатов, выдававших своих родственников и друзей за представителей всех племен, желая получить на этом основании поддержку русской администрации. Обман был быстро раскрыт П.М. Лессаром, который потребовал личного разговора с аксакалами и местными жителями. «Но они, очевидно, были убеждены, что при моем личном объяснении с жителями нет никакой надежды на избрание их кандидата, и в воскресенье собрали в поселении, находившемся в версте от моего местопребывания, родных и друзей Майлы-хана и нескольких текинцев-бахши, которые и избрали ханами для племени сичмаз – Майлы, а для бакши – Сары-батыря; меня в собрание не решились пригласить, так как оно было очень немногочисленно и никак не могло собою выражать воли даже одного из шести подразделений племени сичмаз» [10, с. 67–68].

«Действительно, порядок невозможен при теперешних ханах» [10, с. 77], – отмечает автор записок и моделирует определенные сценарии решения мервского вопроса, указывая на вероятные трудности и сложности. Он предлагает подумать над утверждением русской администрацией не одного, а четырех ханов. Но и это не решало проблемы, поскольку возникал вопрос о подкреплении российских ставленников военной силой и финансовым обеспечением. П.М. Лессар высказывал опасения, что занятие мест ханов «будет постоянно целью всех стремлений честолюбцев и оазис сделается театром интриг и борьбы разных партий; вооруженная стража, которая, конечно, получит преобладающее значение в Мерве, будет продавать места ханов и постоянно менять их» [10, с. 77]. Прямое назначение тоже было неудобно, поскольку такому хану требовалось многочисленное войско на содержании российского бюджета, причем не было гарантии, что это войско не повернулось бы против России. Кроме того, «хан, уверенный в своей силе и независимый от народа, станет, как и все азиатские правители, его притеснять и грабить, прикрываясь при этом русским именем» [10, с. 78].

Так или иначе, при любых раскладах П.М. Лессар полагал неизбежным присоединение Мерва. «С кем бы ни говорить в Персии, Бухаре или даже в Ахале – все единогласно признают, что умиротворение степи возможно только при подчинении Мерва России. И действительно, при ближайшем знакомстве с положением дел в оазисе нельзя не согласиться с этим и не прийти к убеждению, что сила обстоятельств неизбежно приведет к этому; весь вопрос в близости развязки» [10, с. 76].

В конечном счете управление Мервом было возложено на М. Алиханова-Аварского в статусе начальника Мервского округа. Причем опасения П.М. Лессара о трудностях управления Мервом при любом раскладе подтвердились. Так, генерал-губернатор Н.О. Розенбах впоследствии подверг критике деятельность Алиханова по управлению Мервом. Он проявил скептическое отношение к алармизму Алиханова в отношении эвентуальной экспансии Афганистана. Затем в мемуарах Н.О. Розенбах констатировал: «Произведенная по Высочайшему повелению в 1890 году генерал-лейтенантом Максимовским ревизия Закаспийской области обнаружила страшные злоупотребления администрации, в особенности в Мервском округе. Война бы все прикрыла» [20, с. 221]. Анализ записки П.М. Лессара показал, что тот и не ожидал быстрой перестройки управления Мерва в связи с ментальностью и традициями населения Мерва.

Поставив в начале статьи вопросы о том, имеют ли реальный авторитет мервские верховные ханы и способны ли они гарантировать соблюдение договоров с русской администрацией об устройстве жизни местного населения, исключавшем разбой и другие асоциальные явления, он сформулировал заключение: «на все эти вопросы возможны только отрицательные ответы (курсив в источнике. – О.Ч.)» [10, с. 62].

П.М. Лессар, изучивший вопрос об организации власти в Мерве, пришел к выводу, что статус верховного хана имел там номинальный характер, и выявил факторы, которые препятствовали организации системного порядка в принципе.

About the authors

Oleg Alexandrovich Chernov

Author for correspondence.
Email: chernov@list.ru

doctor of historical sciences, professor of Domestic History and Archeology Department

References

Supplementary files