Children burials of the Saka times in Central Kazakhstan

Full Text

Выборку настоящего сообщения составляет девять комплексов (рис. 1). Четыре погребения из могильников Ельшибек, Карамурун-1, Карамурун-2, Тасмола были изучены отрядом Центрально-Казахстанской археологической экспедиции под руководством М.К. Кадырбаева в 1950–1960-х гг. [1; 2]. Пять погребений из могильников Акбеит, Бирлик, Бакыбулак, Карашокы исследованы А.З. Бейсеновым в 2011–2015 гг. Исследование построено на основе определений палеоантропологов, опубликованных в ряде работ [1; 2; 3].

 

Рисунок 1 – Карта детских погребений тасмолинской культуры

 

В работе М.К. Кадырбаева 1966 г. данные о возрасте погребенных приведены в таких характеристиках, как ребенок, подросток, возмужалый, зрелый, старческий [2]. В современных исследованиях антропологов используются следующие параметры: infant: дети, более точный возраст которых не установлен; infant 1: дети до 6 лет включительно; infant 2: дети и подростки от 6 до 13 лет включительно; juvenis: юноши и девушки 14–20 лет; adultus: возмужалые 20–35 лет; maturus: зрелые 35–55 лет; senilis: старые (пожилые) старше 55 лет (устное сообщение к.и.н. Е.П. Китова). Ниже приводятся данные из погребений тасмолинской культуры, в которых выявлены погребения детей и подростков, результаты анализа публикуются впервые.

Характеристика комплексов приведена в табл. 1. Количество детских погребений по возрасту распределилось следующим образом: ребенок до года – 1 комплекс, дети от года до шести лет – 5, подростки – 3 (рис. 2).

 

Таблица 1 – Данные об элементах обряда детских погребений сакской эпохи Центрального Казахстана

№ пп.

Могильник, курган

Возраст погребенного

Параметры кургана и мог. ямы, м

Элементы сопроводительного комплекса

зернотерка в насыпи

керамика насыпи

череп барана

кости животных

гривна

серьги

бляшка

накладка

шило (?)

зеркало

чехол от зеркала

изделие из кости

изделие из железа

звериный стиль

1

Акбеит-1, к. 7

4–5

d. 21,5; h. 2,5; м.я. 1,9×1,8; гл. м.я. 0,95

+

–

–

+

+

+

+

–

–

+

+

+

–

-

2

Бакыбулак, к. 14

4–5

d. 16; h. 0,9; м.я. 1,9×1; гл. м.я. 1,05

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

-

3

Бирлик, к. 4

4–5

d. 7,8; h. 0,45; м.я. 1,8×1,2; гл. м.я. 1,7

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

-

4

Ельшибек, малый к.

до 6 лет

d. 4; гл. 0,3

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

-

5

Карамурун-1, к. 5д

8–10

d. 5×4; h. незнач.; м.я. 1,6×0,8

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

-

6

Карамурун-2, к. 4

8–10

d. 4; h. 0,3; м.я. 1,6×0,8

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

-

7

Карашокы, к. 1

ок. 1

d. 32 m; h. 2,05 m; м.я. 2,6×2,3; гл. м.я. 1,0

–

+

–

–

–

–

–

+

+

–

–

–

–

+

8

Карашокы, к. 9

ок. 3

d. 28; h. 1,05; м.я. 2,6×1,5; гл. м.я. 1,2

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

–

+

+

-

9

Тасмола-5, к. 1

6–13

d. 6,7×6; h. 0,6; м.я. 1,5×0,8; гл. м.я. 1,5

–

–

+

+

–

–

–

–

–

–

–

–

–

-

Итого случаев:

1

2

1

2

1

1

1

1

1

1

1

1

 

Рисунок 2 – Распределение детских погребений по возрастным данным

 

В одном случае, в могильнике Ельшибек, небольшая насыпь с детским захоронением пристроена большому кургану с погребением взрослого человека с его западной стороны. Здесь, по описанию М.К. Кадырбаева, «под насыпью, в углублении выявлены кости ног ребёнка» [1, с. 168]. В остальных случаях представлены отдельно находящиеся насыпи. Один случай демонстрирует факт погребения взрослого и ребенка – курган 1 могильника Карашокы. В одном случае, в кургане 4 могильника Бирлик, детское погребение совершено в каменном ящике, сооруженном на дне грунтовой ямы. Образованный из четырех крупных вертикальных плит ящик сторонами 1,65×1,1 м и высотой 0,55 м перекрыт четырьмя поперечными плитами и вкопан в материк на глубину 0,15 м. Имеется два погребения с дромосом, их размеры: 2,75×0,85–0,45 м в к. 1 могильника Карашокы; 0,9×0,7 м в к. 9 этого же могильника. В насыпях двух курганов встречены кости животных: Акбеит, к. 7 – пять бараньих и один коровий астрагалы; Тасмола-5, к. 1 – кости ног и зубы лошади, кости барана (ребра, кости ног).

В половине случаев погребения безынвентарные. Анализ элементов погребального обряда свидетельствуют о том, что в трех случаях из девяти диаметр наземных сооружений не превышает 5 м (рис. 3). В двух случаях диаметр кургана 7–7,8 м, в еще одном – 16 м и трижды – свыше 20 м. Большие размеры кургана, зафиксированные на комплексах Акбеит и Карашокы, заставляют отнестись к ним более пристально.

 

Рисунок 3 – Распределение данных по диаметру кургана с детскими захоронениями

 

Обращает на себя внимание самый большой диаметр кургана – 32 м, зафиксированный для кургана 1 могильника Карашокы. Здесь выявлены также кости от скелета взрослого человека, пол и возраст которого не поддаются определению из-за их сильной фрагментарности. На черепе младенца выявлено четыре трепанационных отверстия [4; 5]. Видимо, это объясняется одномоментным наступлением смерти и взрослого и ребенка. В настоящее время по материалам тасмолинской культуры трепанации выявлены на 13 черепах. В том числе в 11 случаях трепанации выполнялись мужчинам, в одном случае женщине и в одном случае – ребенку (к. 1 могильника Карашокы). Трепанационное отверстие на черепе женщины имеет следы заживления, что говорит о прижизненной операции, выполненной, вероятно, в лечебных целях. Во всех остальных случаях, включая детский череп, трепанации посмертные. Сделан вывод о том, что посмертные трепанации выполнялись с целью сохранения тела до момента погребения [4]. В кургане 1 могильника Карашокы из вещей уцелели всего два предмета – накладка, изготовленная из листового золота, в виде ажурного высокохудожественного изображения кошачьего хищника и бронзовое шило (?) [6].

Параметры наземных сооружений выделяют еще два объекта, принадлежащие исключительно детям – это к. 7 могильника Акбеит и к. 9 могильника Карашокы. В первом случае диаметр кургана равен 21,5 м, во втором – 28 м. В Карашокы уцелевший после ограбления набор вещевого комплекса представлен двумя изделиями из кости – в виде S-видной бляшки [3, рис. 9, 2] и ворворки, а также фрагментом железного изделия. В кургане 7 могильника Акбеит над могильной ямой сооружено глинобитное куполовидное возвышение округло-овальной формы размерами 2,6×3,3 м, высотой 0,7 м [7, рис. 8]. Для могильной ямы (рис. 4) характерны большие размеры – 1,9×1,8 м. Широтным рядом из крупных вертикальных плит яма разделена на две части – южную и северную. Глубина южной ямы, в которой следы захоронения, предметы или их остатки отсутствовали, 0,8 м. В северной части дно углублено еще на 15 см и глубина ямы составила 0,95 м. Здесь с костяком ребенка найдены золотые гривна, пара серег, инкрустированных бирюзой, бляшка (надевавшаяся на кожаную тесемку зеркала), бронзовое зеркало, костяной флакон для косметики (рис. 5). Судя по небольшим фрагментам, в свое время зеркало и флакон находились в кожаной сумочке. Золотая гривна из Акбеита – пока единственная находка такой категории среди материалов тасмолинской культуры. Следует отметить, что данный курган по всем своим особенностям вполне входит в категорию погребальных сооружений для элиты. В насыпи кургана найдена каменная зернотерка длиной 38,5 см, шириной 18 см и толщиной 2,4 см. В основании насыпи зафиксирован плотный слой глины с примесью песка в виде своеобразной платформы диаметром 18 м и толщиной около 0,2 м. Могильная яма, судя по своим особенностям (каменная заставка, углубленное дно погребальной части) подготовлена по принципу подбойной камеры. Отметим также, большие размеры могильной ямы и каменного ящика в кургане 4 могильника Бирлик. Здесь на дне грунтовой ямы длиной 1,8 м сооружен ящик длиной 1,65 м – при зафиксированной в момент раскопок длине детского костяка около 0,75–0,8 м. В вышеуказанном кургане 9 могильника Карашокы найдены только детские кости, при этом размеры могилы составляют 2,6×1,5 м. В кургане 1 могильника Карашокы ребенок погребен с взрослым, что убедительно доказывается материалами раскопок. Остальные три объекта – Акбеит, к. 7, Бирлик, к. 4 и Карашокы, к. 9 – сооружались для детей. По своим параметрам и особенностям, эти курганы подчеркивают высокий статус умерших. Для чего умершему ребенку 4–5 лет готовили могилу длиной 1,8–2,6 м? Возможно, этих детей хоронили как взрослого, в любом случае данная ситуация заключает в себе определенные понятия, которым руководствовались древние степняки. Девочку из Акбеита хоронили в наряде взрослой девушки, возможно, невесты – гривна на шее, серьги в ушах, зеркало и футляр для косметики в сумочке на правом боку.

 

Рисунок 4 – Могильная яма кургана 7 могильника Акбеит. План, разрез. 1 – серьги; 2 – гривна; 3 – флакон; 4 – бляшка; 5 – зеркало

 

Рисунок 5 – Вещи из могилы кургана 7 могильника Акбеит. 1 – гривна; 2 – зеркало; 3, 4 – серьги; 5 – бляшка; 6 – флакон; 7 – зернотерка. 1, 5 – золото; 3, 4 – золото, камень; 6 – кость; 7 – камень

 

В кургане могильника Тасмола-5 погребение подростка сопровождалось черепом барана [2, с. 315, 319]. Заметим, что если череп барана клался в качестве жертвенной пищи, то присутствие его в могиле подростка – случай довольно заметный. Если обратиться к данным этнографии казахов – наследников культуры кочевников, то детям, как правило, голова барана не преподносится.

В контексте анализа особенного отношения к ребенку в культуре саков демонстрирует материал, полученный в результате изучения кургана Ашутасты-30, расположенного близ г. Аркалык. В кургане диаметром 4,0 м, высотой 0,3 м, выявлена могильная яма размерами 0,7×0,3 м, в которой на глубине 0,3 м было совершено погребение полуторогодовалого ребенка. Погребение безынвентарное за исключением отдельных костей овцы, представленных правой лопаткой, двумя поясничными позвонками, берцовой, пяточной и таранной костями [8, с. 274].

В погребениях тасмолинской культуры довольно часто фиксируются правые лопатки лошади или овцы [2]. Данный момент также является темой специального исследования. Что касается семиотического прочтения присутствия лопатки животного, то, видимо, её роль выходит за пределы профанного пространства. В данном случае, видимо, таким образом выражается своеобразный зооморфный код культуры древних скотоводов. Если снова вернуться к параллелям из казахской этнографии, то лопатку обычно не клали в «бала табак» – мясное блюдо, предназначенное детям. Тогда как позвонки и берцовая кость овцы – традиционные части туши, раздававшиеся как взрослым, так и детям. Могила ребенка в кургане Ашутасты-30 имела в наземной части конструкции особенный маркер – каменную стелу, которая некогда была установлена с западной стороны. Сопровождение погребения ребенка стелой встречено пока единственный раз в детских захоронениях. Если учесть, что ребенку всего лишь 1,5 года, то, видимо, данный архитектурный элемент следует рассматривать, как признак, подчеркивающий особенный статус погребенного. Заметим, что стела, аналогичная той, что сопровождала погребение ребенка в кургане Ашутасты-30, была зафиксирована нами в ходе раскопок кургана 10 могильника Ашутасты-1 [9]. Материалы кургана 10 в целом укладываются в контекст погребального обряда, характерного для памятников тасмолинской культуры.

Вопрос изучения детских погребений раннего железного века в Казахстане пока не являлся объектом специального исследования. В связи с этим интерес представляют данные из других регионов. Корпус материалов по детским погребениям получен алтайскими коллегами при изучении могильника Степушка-2 [10; 11]. Из 64 раскопанных ими погребений – восемь принадлежит детям. Исследователи отмечают, что детские погребения совершены в центральной части древнего кладбища. Специалисты резюмируют, что для погребений детей характерен малочисленный сопроводительный вещевой комплекс, либо полное его отсутствие. В качестве редких предметов отмечены фрагменты жерновов, встреченные в наземной части комплексов, а также пластина от защитного доспеха, уложенная в могилу ребенка. Относительно датировки ручных мельниц археологи высказывают мысль, как о синхронности изученным погребениям, так и о пожертвованиях, которые могли совершаться в качестве подношений в этнографическое время. Локализация погребений детей в центральной части могильника Степушка-2 также демонстрирует особое отношение к статусу ребенка в культуре населения, оставившего данный памятник.

При изучении могильников раннего железного века Центрального Казахстана А.Х. Маргулан сравнил планиграфию этих памятников с видом кочевого аула [12, с. 54]. Если следовать логике А.Х. Маргулана, детские погребения на Алтае занимают почетное место («тор»). Относительно планиграфии детских захоронений в Центральном Казахстане обращает на себя внимание случай на могильнике Бакыбулак, где курган с погребением ребенка (к. 14) оказался окруженным восьмикаменными жертвенниками, в которых были найдены уникальные бронзовые предметы конской узды, плакированные золотой фольгой [13].

Интерес представляют данные из памятников саргатской культуры. Н.А. Берсеневой анализировались данные о 708 погребениях, среди которых количество детских составляет – 138 (19,5%) [14, с. 53]. Как отмечает Н.А. Берсенева, в зависимости от положения семьи в иерархическом обществе зависел и способ погребения ребенка. В то же время автор допускает, что элитарность детских погребений может быть обусловлена демографическими факторами [14, с. 61].

Таким образом, анализ данных по детским погребениям из памятников сакского времени Центрального Казахстана свидетельствует о том, что ребенок в обществе и культуре населения этого региона занимал достаточно важную роль. Полученные результаты в целом согласуются с материалами изучения тасмолинской археологической культуры. Анализ особенностей погребальных, культовых памятников, а также топографии, планиграфии поселений, оставленных населением Центрального Казахстана в эпоху саков, показывает, что основу экономики составляло скотоводческое направление, с преобладанием, по-видимому, подвижного способа хозяйствования, связанного с посезонной регламентацией пастбищных угодий. Как известно из истории и этнографии степных скотоводческих народов, распыленные небольшими общинами в широких пространствах коллективы не испытывали избытка населения, ценили людей, всегда стремились к увеличению своей численности, и, как следствие этого, любили детей, всячески поддерживая их высокий статус своим особым отношением к ним. Возможно, в ранние периоды исследований не все объекты тасмолинской культуры, содержавшие детские захоронения, попали на страницы научных публикаций и отчетов. Немногочисленность раскопанных детских погребений может объясняться также незначительным количеством полностью изученных могильников.

Работа выполнена в при финансовой поддержке Комитета науки Министерства образования и науки РК, проект 2982/ГФ4 «Сарыарка в системе культур раннего железного века Степной Евразии».

About the authors

Arman Ziyadenovich Beisenov

A.Кh. Margulan Institute of Archaeology

Email: azbeisenov@mail.ru

candidate of historical sciences, head of Prehistoric Department

Kazakhstan, Alma-Ata

Galiya Appazovna Bazarbaeva

A.Кh. Margulan Institute of Archaeology

Author for correspondence.
Email: galiya2002@gmail.com

candidate of historical sciences, leading researcher of Prehistoric Department

Kazakhstan, Alma-Ata

Daniyar Bolatbekovich Duisenbay

A.Кh. Margulan Institute of Archaeology

Email: daniar_db88@mail.ru

researcher of Prehistoric Department

Kazakhstan, Alma-Ata

References

Supplementary files