Origin of Knyaz Mikhail Andreevich chronicle article of 1305

Full Text

Краткое сообщение летописной статьи 6813 года: «В Новегороде Нижнемъ черные люди побили бояръ, пришедше же князь Михаило Андреевичь из Орды в Новгородъ в Нижнии и изби вечниковъ» [1, с. 393] не раз привлекало историков. Это известие дополняется другим – 6814 года: «Того же лета ожениса князь Михайло Аньдреевичь во орде, и приде в Новъгородъ, и изби вечникы» [2, стб. 58]. Для советских историков-марксистов события в Нижнем были ярким подтверждением теории классовой борьбы [3, с. 462]. Однако больше всего споров вызывало происхождение князя Михаила Андреевича, особенно в контексте проблемы генеалогии династии суздальско-нижегородских князей, которая уже не один век занимает историков. Вопрос представляется настолько сложным, что многие исследователи предпочитали обойти его стороной или просто примкнуть к одному или другому мнению. Однако ответ на него важен не только в связи генеалогией. В более широком контексте он затрагивает споры о существовании в начале XIV в. Суздальско-Нижегородского княжества и политической ситуации в Поволжье в начале XIV в., практически не освещенной источниками.

Так как в вопросе генеалогии Михаила Андреевича невозможно найти компромисс, то историки разделились на два лагеря. Сына великого князя Андрея Ярославича Суздальского видели в нем: Н.М. Карамзин [4, с. 102], Н.И. Храмцовский [5, с. 13], П.Н. Петров [6, с. 227], А.В. Экземплярский [7, с. 388–389, прим. 1086], А.Е. Пресняков [8, с. 178], Г.В. Абрамович [9, с. 17–20], Н.Ф. Филатов [10, с. 29]; Е.В. Шматов [11, с. 70]; Д.С. Таловин [12]; Л.В. Войтович [13, с. 571], Ф.А. Селезнев [14, с. 66]. Наоборот, сыном великого князя Андрея Александровича Городецкого, племянника Андрея Ярославича Суздальского, считали Михаила: С.М. Соловьев [15, с. 218–219], В.А. Кучкин [16, с. 206–209], Б.М. Пудалов [17, с. 52–53], А.А. Горский [18, с. 42]. Как видим, большинство исследователей считали Михаила племянником Александра Невского, а не его внуком. Только некоторые исследователи давали развернутую аргументацию. Можно заметить, что нередко мнение о происхождении князя Михаила выражалось безапелляционно и перешло в различные популярные издания. Кроме того, часть историков видела в князе прямого предка суздальско-нижегородских князей, отца Василия Михайловича Суздальского, известного из Никоновской летописи [19, с. 177; 11, с. 69–71; 12; 15, с. 218; 16, с. 207–208].

Однако прежде чем перейти к происхождению князя, необходимо напомнить об одном недоразумении: подмене Михаила Андреевича Михаилом Ярославичем в сообщении Софийской I летописи о событиях 1305 г. в Нижнем Новгороде [19, с. 204]. Затем эта правка была повторена в Воскресенской летописи [20, с. 184]. Даже такой выдающийся исследователь, как А.Е. Пресняков, неверно понял, о каком Михаиле идет речь [8, с. 353, прим. 9]. В советской историографии подчеркивалось, что сам великий князь расправился с восставшими [2, с. 462; 21, с. 119–120; 22, с. 192]. Однако, как заметил еще А.В. Экземплярский, а затем развил В.А. Кучкин, в летописном тексте было исправлено отчество с «Андреевич» на «Ярославич» [7, с. 388, прим. 1086; 16, с. 207–208].

Действительно, в летописной статье 6813 года в начале сказано о приезде Михаила Ярославиче Тверского из Орды, ряде других событий, а затем снова о приезде Михаила Ярославича, но в Нижний Новгород и о его расправе над восставшими, убившими бояр [23, с. 184]. Очевидно, речь идет о разных князьях. Первый – титулуется как великий князь и к тому времени уже находится на Руси, начиная войну с московскими Даниловичами. Приехавший в Нижний Михаил действует совершенно иначе. Тем не менее в научной литературе и сегодня продолжает встречаться отождествление Михаила Андреевича с тверским князем во время событий в Нижнем Новгороде [14, с. 68; 23, с. 322] или колебание в вопросе: считать ли Михаила тверским князем или сыном Андрея Городецкого [24, с. 64].

Рассмотрим теперь те данные, которые мы знаем о сыновьях Андрея Ярославича и Андрея Александровича с именем Михаил. Первый упоминается в Никоновской летописи после смерти Андрея Ярославича, где сказано, что у него были сыновья Юрий и Михаил [25, с. 144]. Затем после смерти брата Юрия сказано, что он стал суздальским князем. Само княжение трактуется как «великое» [25, с. 157]. Только это поздняя летопись с неоднозначной репутацией упоминает Михаила. Действительно, в других летописях говорится только о смерти Юрия Андреевича 8 марта, но о его преемнике умалчивает [1, с. 152]. Нет его в синодиках [26; 27], родословных «Временника» [28, с. 226], «Бархатной книге», где мы не находим сына Андрея Ярославича Михаила, а только бездетного Юрия и Василия [29]. Это делает Михаила несколько сомнительным.

В то же время о сыне Андрея Александровича Михаиле мы знаем из двух источников. Это сообщение об освящении церкви в Вологде в августе 1303 г., где он упомянут вместе с отцом. Несмотря на ошибку в годе, трудно сомневаться, что речь идет именно о Михаиле Андреевиче [30, с. 251–252]. Но если первое упоминание еще можно трактовать иначе, то данные Ростовского соборного синодика, где он указан вместе с отцом, матерью Евдокией и братом Борисом («Великому князю Андрею Александровичю и княгине его Евдокее и сынома его Борису, Михаилоу вечная память»), оспорить невозможно [26, с. 99]. Синодики – слишком авторитетный источник, чтобы можно было им пренебречь. Но кто же из Михаилов Андреевичей на самом деле женился в Орде и упоминается во время подавления народного восстания в Нижнем Новгороде в 1305 г.?

Думается, что это сын Андрея Городецкого. Некоторые доводы в его пользу привел В.А. Кучкин. Это упоминание в 1303 г. сына Михаила у городецкого князя, его появление в княжестве Андрея Александровича, совпадение отчества Михаила с именем Андрея Александровича [16, с. 208]. Их можно подкрепить дополнительными фактами. Но рассмотрим вначале аргументы противников этой версии. Так как считалось, что Андрей Александрович женился в 1294 г. на дочери ростовского князя Дмитрия Борисовича Василисе, то сторонники сына Андрея Ярославича свою аргументацию строили на невозможности женитьбы «князька» в 10-летнем возрасте [9, с. 19]. Cам летописный текст говорит о суровом наказании князем «крамольников», что опять-таки трудно согласуется с предполагаемыми действиями ребенка, каким был Михаил, если считать его сыном городецкого князя. Однако историков не смущал тот факт, что великому князю Андрею Александровичу было на момент брака с ростовской княжной около 40 лет и его женитьба могла быть явно не первой. Но мнения историков о двух браках князя отвергались.

Однако в свете дополнительных данных положение представляется совершенно иначе. Во-первых, это краткая запись на пасхальных таблицах со следами тверского и новгородского происхождения сборника XIV в. под 6779 г. о женитьбе некоего Андрея («Андр ожени») [31, с. 582]. Конечно, можно принять его за какое-нибудь лицо. Но этот человек был настолько известен, что автор записи не счел нужным давать уточнения, о ком идет речь. Так как другие социальные страты, включая бояр, не удостаивались сообщений о женитьбах, то такое упоминание могло быть посвящено кому-то из видных Рюриковичей. Поэтому версия о боярине Андрее Воротиславиче малоубедительна. Но в это время больше не было никого из князей с таким именем, кроме сына Невского, и тогда логично было бы отождествить его с Андреем Городецким, что и сделал историк Т.В. Гимон. То, что князь упомянут без титула, не должно смущать. Большинство князей в этих пасхальных таблицах указано без титула. Собственно, в них они и упоминаются. Из РСС, как мы помним, имя жены Андрея Евдокия [26, с. 99].

Таким образом, Михаил – это сын Андрея и Евдокии, и в 1305 г. ему было никак не 10 лет, а не менее 16–17 лет, что может объяснить его женитьбу и организацию репрессий против восставших в Нижнем Новгороде. Но это мог быть и второй брак князя, подобно тому, как повторные браки с Чингисидками заключили Федор Черный Ярославский, Константин (II) Ростовский, Юрий Московский [7, с. 83, 34; 15, с. 213]. Тогда вместо юноши перед нами предстает мужчина 25–30 лет. Однако все же брак кажется первым. Михаил ни разу не упоминается в бурные годы отца, а только на церемонии освящения церкви, а это могли быть и дети [32, с. 51]. Отсутствие при освящении брата Бориса понятно: тот умер на Костроме шестью месяцами раньше [20, с. 183]. Если Борис Андреевич княжил при жизни отца в Костроме, как считал А.В. Экземплярский, то и Михаил мог также получить свой стол, например, тот же Нижний [7, с. 265].

Другое утверждение, что раз бояре после смерти Андрея Городецкого отъехали в Тверь, значит, у него не осталось наследника, опроверг еще С.М. Соловьев [15, с. 218–219]. Действительно, не все уехали к Михаилу Ярославичу. Вероятно, это были владимирские бояре, которые были связаны своими вотчинами с великим княжением. Представители местной правящей элиты остались и намеревалась служить сыну своего прежнего князя. Более того, есть прямое указание, чьими слугами были убитые бояре: «…избиша черныа люди бояръ княжь Андреевыхъ Александровичя» [25, с. 176]. Представляется естественным, что бояре находились в городе и ждали приезда своего князя из Орды. Только сюзерен мог наказать убийц в своих владениях, а не чужой князь.

Может быть, Нижний тогда представлял собой часть Суздальского княжества и появление Михаила Андреевича Ярославича было законным? Но нет. Никаких достоверных данных о единстве Суздаля, Городца и Нижнего Новгорода в этот период мы не имеем. Смутные указания не могут быть приняты в расчет и опровергаются летописными данными. Уязвимость своей версии сторонники Андрея Ярославича компенсировали предположением о передаче ханского ярлыка его сыну на «суздальские пригороды» – Нижний Новгород [5, с. 13]. Но мы видим, что в Суздале правят свои князья, враждебные потомкам Александра Невского [1, с. 157; 32, с. 86]. Вероятно, в начале XIV в. это были Александр и Константин Васильевичи, хотя первое упоминание об Александре Суздальском относится только к 1328 г. [1, с. 168]. Нижний Новгород до этого они не контролировали и ярлыками на него не владели. Поэтому никак гипотетический Михаил Андреевич Ярославича не мог руководить в другом княжестве. Впрочем, нельзя исключить, что в середине XIII в. при Андрее Ярославиче Нижний Новгород и Городец входили некоторое время в число его владений, что было позднее использовано суздальскими князьями для обоснования своих прав [12].

Сама женитьба Михаила в Орде вполне в духе политики Андрея Городецкого, который безоглядно опирался на захватчиков в своей политике на Руси. Особенно ярко это проявилось в период борьбы с братом Дмитрием за великое княжение владимирское в 80–90-е гг. XIII в. Нельзя не увидеть связи князей-татарофилов с ордынской элитой, которые они старались подкрепить браками с Джучидками во второй половине XIII – начале XIV вв. Вероятно, Михаил Андреевич не был исключением. Известно, как князья следовали традиционной политике своих отцов и дедов. В то же время у нас нет подобных фактов о первых суздальских князьях. Наоборот, Андрей Ярославич, как известно, в 1252 г. поднял восстание против Орды и только позднее был прощен ханом. Его слова, переданные летописцем, об отношении к татарам красноречиво говорят о его взглядах на ордынское иго [25, с. 138].

Очевидно, что Михаил Андреевич 1305 г. – это сын городецкого князя от первого брака. Об этом говорит его упоминание после смерти Андрея Александровича. Летописцы даже не посчитали нужным уточнить, о сыне какого Андрея идет речь – это было понятно. Логична в таком случае его поездка к хану на утверждение во владении и получении поддержки, его возвращение в Нижний Новгород, где он действует как энергичный и решительный правитель в подавлении выступления.

Будь князь сыном Андрея Ярославича, о котором нет летописных известий более четверти века и который не известен родословным, то именно он должен был стать следующим по старшинству владимирским князем, а не Михаил Тверской. Однако никаких своих прав на великое княжение он не предъявляет и за Владимир не борется.

Что касается дальнейшей судьбы Михаила Андреевича Александровича, то трудно не согласиться с В.А. Кучкиным, который полагал его бездетную смерть, в результат чего в Нижнем Новгороде оказались московские князья [16, с. 206]. Их появление и настойчивые попытки отставить город за собой могли основываться на особых правах. Если считать его внуком Александра Невского, то именно двоюродные братья в Москве были его ближайшей родней. Тяга Даниила и его сыновей к выморочным владениям близких родственников можно проследить на примере Переславля Залесского, доставшегося Москве после смерти другого внука Александра Невского – Ивана Дмитриевича. Выбивать их оттуда пришлось великому князю.

Несколько слов необходимо сказать о князе «Василия Михайловиче Суздальском» Никоновской летописи, умершем в 1309 г. Целый ряд исследователей, на основании показаний все той же летописи, считали его сыном Михаила Андреевича и отцом суздальских князей Александра и Константина Васильевичей. Однако это ошибка и загадочный Василий Михайлович не имеет отношения к генеалогии суздальско-нижегородских князей. По данным синодика Успенского собора Московского кремля и хронологического расчета – отец Васильевичей князь Василий Андреевич, внук Андрея Ярославича [27, с. 445–446]. На это указывает и владельческое – «суздальский», что связывает его с потомками Андрея Ярославича, а не Андрея Александровича. Если Василий Михайлович и существовал, то мог быть только внуком Андрея Ярославича. Более развернутая аргументация о происхождении суздальско-нижегородских князей представлена в другой работе, и здесь нет смысла повторяться.

По нашему мнению, события выстраиваются так. 27 июля 1304 г. умирает великий князь Андрей Александрович, у которого остается в живых единственный сын Михаил от брака с первой женой Евдокией в возрасте около 17 лет. Возможно, еще при жизни отца он получил в удел Нижний Новгород. Князь едет в Орду после смерти родителя с целью получить ярлык на его удел. Понятно, что особых прав и больших шансов на борьбу за великое княжение владимирское у юного княжича не было, и здесь нет смысла предполагать его отказ [16, с. 131, прим. 35; 17, с. 52]. Задача стояла в удержании за собой отчинных земель от посягательств сильных князей. Основная масса великокняжеских бояр отца подалась на службу в Тверь к его преемнику Михаилу Ярославичу Тверскому. В то же время часть местных бояр осталась служить Михаилу Андреевичу и ждала его возвращения от хана. Для укрепления своего положения князь в Орде вступает в брак с представительницей правящей ордынской элиты. Приехав в город, он суровой рукой подавляет бунт в Нижнем и наказывает его виновников. Само выступление народа против бояр следует рассматривать в связи с ослаблением власти, общей политической нестабильностью, тяжелым положением малоимущих слоев в городах Северо-Восточной Руси после смерти Андрея Городецкого и началом борьбы за Владимир между Москвой и Тверью. Вероятно, что социальное недовольство этого времени, очевидность которого трудно отрицать, было подпитано еще и политическими причинами. Любопытно, что наиболее массовые выступления народа произошли в 1304 и 1305 гг. в Костроме и Нижнем Новгороде, где упоминаются сыновья великого князя Андрея [1, с. 393].

Отсутствие дальнейших упоминаний о Михаиле Андреевиче объясняется его ранней кончиной без наследника до 1311 г., что спровоцировало перманентный конфликт за его выморочные владения между московскими, тверскими и суздальскими князьями. При этом Москва позиционирует себя как законного наследника этих земель. Вероятно, что с 1319 по 1322 гг. нижегородские земли находились под властью Москвы, в период правления великих князей Дмитрия и Александра Михайловичей – Твери (1322–1327), 1328–1331 гг. – Суздаля, 1331–1342 – снова Москвы и с 1342 г. – Суздаля с образованием нового Суздальско-Нижегородского княжества в Поволжье.

Таким образом, несмотря на определенную традицию в историографии, нет никаких оснований считать Михаила Андреевича сыном Андрея Ярославича, который первый и последний раз упоминается в 1279 г. исключительно как суздальский князь, задолго до этих событий. Данные говорят о том, что это сын Андрея Александровича от первого брака, известный из источников. Его приезд в Нижний Новгород и решительные действия против мятежников следует рассматривать как возвращение в наследственную отчину, где он имел суверенные права после смерти отца. Его поездка в Орду и женитьба там – продолжение татарофильской политики Андрея Городецкого, направленной на усиление своих позиций. Его ранняя и бездетная смерть сделала выморочным Нижегородское княжество и привела к его временному захвату московскими князьями, как ближайшей родни. Однако в дальнейшем княжество попало под власть суздальских князей, которым удалось отстоять его в ходе соперничества с Москвой в начале 40-х гг. XIV в. Поволжье было закреплено Ордой за потомками Андрея Ярославича, что привело к образованию Суздальско-Нижегородского княжества.

About the authors

Sergey Navilyevich Abukov

Author for correspondence.
Email: legusha@list.ru

candidate of historical sciences, associate professor of Historiography, Source Studies, Archeology and Methods of History Teaching Department

References

Supplementary files