The model of the jury trial according to the Judicial Statutes of 1864

Full Text

Создание суда присяжных стало ключевым элементом реформирования судебной системы Российской империи в 1864 году. Следует учитывать, что данный правовой институт был введён в стране в период масштабных социальных и экономических изменений, инициированных государственными преобразованиями. Отмена крепостного права в стране повлияла как напрямую, так и косвенно на разработку планов по реформированию системы правосудия. С.И. Зарудный, непосредственно принимавший участие в разработке Судебных уставов, точно заметил, что «если бы в 1861 году не состоялось, по воле Самодержавца Всероссийского, освобождение крестьян с землею, то ни в каком случае не были бы утверждены 20 ноября 1864 года Судебные Уставы» [1, с. 38].

Не соответствуя новым реалиям, правовая система предыдущего периода утратила актуальность, что часто приводило к несоразмерности наказания по уголовному законодательству степени вины подсудимого. Буквальное применение законодательства нередко вступало в конфликт с разумным подходом к решению дел: среди опытных судей формировалась тенденция к шаблонному восприятию близких, как им казалось, правовых ситуаций, склоняющая их к вынесению обвинительных приговоров. По мнению видного дореволюционного российского правоведа Д.Г. Тальберга, участие присяжных заседателей в судебном процессе, «предохраняет судей от односторонности в их профессиональной деятельности» [2, с. 63].

В обилии документов, касающихся подготовки судебной реформы 1864 года в Российской империи, представлены различные варианты проектов судебных уставов, предлагающие разные подходы как к гражданскому, так и уголовному судопроизводству, новые принципы организации судебной системы. Эти документы демонстрируют противостояние различных взглядов и позиций относительно основ и механизмов реформирования правосудия, включая институт присяжных заседателей [3].

С 1857 по 1861 год в рамках подготовки Судебной реформы в Государственный Совет поступило 14 проектов преобразования судебной системы. Они предусматривали лишь ограниченные изменения существующей судебной структуры, включая внедрение принципов гласности и состязательности судебного процесса, уменьшение числа судебных инстанций. В материалах проектов отсутствовали инициативы о введении суда присяжных. Во многом это связано в том числе и с тем, что еще в ноябре 1857 года Александр II запретил обсуждение темы суда присяжных во время рассмотрения проектов Судебной реформы в Государственном Совете [4, с. 129].

Тем не менее несмотря на данный запрет с 1857 года не в самих проектах, а в печатных изданиях, преимущественно в «Журнале Министерства Юстиции», регулярно публиковались материалы, обсуждающие вопрос о внедрении суда присяжных в России [5, с. 99; 6–9]. На страницах отечественных журналов в ходе обсуждения предложений по модернизации судебной системы России особое внимание уделялось изучению опыта работы иностранных судов. Практически каждая дискуссия в печати о необходимых реформаторских шагах, касающихся суда присяжных в России, подкреплялась примерами из практики либо континентальной, либо англо-американской модели суда присяжных.

Постепенно даже среди представителей власти стало очевидным требование глубокой перестройки судебной системы. В конечном итоге среди влиятельных лиц победило мнение князя Д.А. Оболенского, возглавлявшего Комиссариатский департамент морского министерства, о необходимости широкого внедрения западных норм судебного процесса в российскую практику, включая устность, публичность судебных разбирательств, систему присяжных заседателей и адвокатуру. Идея графа Д.Н. Блудова о постепенном усовершенствовании судебной системы Российской империи без радикальных изменений, отвергавшая западные правовые концепции, в процессе обсуждения реформы постепенно потеряла свою актуальность [10, с. 42–56].

Исследование различий между судами присяжных в англосаксонской и континентальной системах показывает, что судебную систему Российской империи нельзя однозначно отнести к какой-либо из этих двух систем. После анализа происхождения, законодательных норм и практики работы судов присяжных в разных странах Европы, создатели Судебной реформы разработали уникальную модель данного института.

По утверждению русского криминолога и государственного деятеля И.Г. Щегловитова «устав уголовного судопроизводства… воспринял смешанную форму процесса, т.е. сочетал процессы следственный и состязательный. В этом отношении, можно сказать, он близок к французскому образцу. Но эта близость ограничивается общими чертами, так как сущность нашего процесса слишком отходит от французского судопроизводства и при том в сторону большего совершенства» [11, с. 50]. Следует отметить, что в России сформировалась смешанная модель судопроизводства с участием присяжных, включающая черты как континентального, так и англо-американского права.

При анализе судебной системы англо-американского типа, основанной на участии присяжных, важно учитывать этапы её исторического формирования. Следует отметить, что процесс формирования англо-американской модели суда присяжных занял значительное время, охватывающее несколько веков. Документальное подтверждение существования суда присяжных можно найти в период правления короля Генриха II [12, с. 142]. Впервые судебный механизм присяжных возник в Великобритании и нашел свое отражение в американской системе правосудия, где со временем развил уникальные особенности, ставшие ключевыми отличиями от первоначальной модели.

Несмотря на это суд присяжных имеет общие черты как в британской, так и в американской версии. Это прежде всего состязательность процесса, особенности изучения доказательств в судебном процессе с участием и без участия присяжных, роль председательствующего в суде, вопрос об обязательности для судьи оправдательного и обвинительного вердикта присяжных.

В ходе модернизационных процессов второй половины XIX – начала XX веков страны Европы широко внедряли систему судопроизводства с участием присяжных [13, с. 26]. Первоначально континентальная форма суда присяжных появилась во Франции в годы Великой французской революции, будучи официально введена декретом 1790 года, но окончательно она закрепилась во французской правовой системе в Кодексе уголовного судопроизводства 1808 года. Несмотря на то, что континентальная модель суда присяжных строилась на основе британской модели, значительные модификации преобразовали ее в уникальный судебный процесс с участием присяжных заседателей.

С.И. Зарудный, серьезно изучавший зарубежный опыт суда присяжных как один из разработчиков Судебной реформы, утверждал, что английский вариант суда присяжных не мог быть принят в «чистом виде» ни в одной из других стран: он подвергался всякий раз соответствующей переработке с учетом национальных традиций каждой страны [14, с. 132]. В континентальной модели сформировался определенный отход от состязательности судебного процесса, была усилена роль председательствующего, сформировалась своя система оценки доказательств с участием присяжных заседателей [15].

Следует отметить, что суд присяжных в России был построен на главных началах буржуазного права: равенство всех перед судом, независимость судей, устность и гласность судебного процесса, однако он не являлся простым заимствованием западных моделей суда присяжных. Уникальными чертами суда присяжных в Российской империи являлись особенности практически всех стадий судебного процесса: начиная от судебного следствия и прений сторон до системы вопросов, предложенных присяжным заседателям и процедуры вынесения вердикта.

Судебное следствие в рамках континентальной и англо-американской модели суда присяжных строится на кардинально разных началах. В основе англо-американской модели судебного разбирательства лежит принцип состязательности судебного процесса, который проявляется в порядке представления доказательств и их исследования сторонами. Судебное следствие начинается с речи представителя обвинения, когда он в общих чертах излагает присяжным доказательства, которыми располагает, и свою позицию по делу. Далее вызываются свидетели обвинения, которые подвергаются прямому допросу представителя обвинения, а затем перекрестному допросу со стороны обвинителя и защитника. Следующим этапом судебного разбирательства является выступление защитника, когда он излагает свою позицию и вызывает свидетелей защиты. Далее каждой из сторон предоставляется право на реплики. Каждое следственное действие в рамках англо-американской модели характеризуется равноправием сторон и обеспечением им равных возможностей для защиты собственной позиции [16, с. 63].

Российская модель следствия в суде присяжных на данном этапе более соответствовала континентальному образцу. В обеих странах – России и Франции – судебный процесс начинался с оглашения обвинения, затем председатель обращался к подсудимому с вопросом о признании вины. При согласии последнего проводился его детальный допрос с участием присяжных, в случае отказа – осуществлялась тщательная проверка дополнительных доказательств по делу [17, с. 263].

Следует отметить, что процесс опроса свидетелей, описанный в статье 700 Устава уголовного судопроизводства Российской империи, более следовал образцу англосаксонских стран: вначале выступали свидетели со стороны обвинения, затем – свидетели со стороны защиты [17, с. 264]. Но, характеризуя российскую модель суда присяжных как комбинированную, нужно сказать, что председательствующий имел право изменять порядок допроса свидетелей, что в случае применения председателем этого права лишало стороны процесса возможности в равной мере и поочередно оказывать воздействие на присяжных.

Роль председательствующего в судебном процессе делала его своеобразным «арбитром» между сторонами процесса. В российском законодательстве он имел право допрашивать подсудимого и свидетелей по своему усмотрению, независимо от мнения сторон. В соответствии со статьями 687 и 688 Уголовно-процессуального кодекса председатель имел право оглашать протоколы осмотров и проводить новые осмотры [17, с. 263]. Отход от принципов состязательности в данном случае объяснялся тем, что «задача уголовного суда есть открытие в каждом деле безусловной истины… В стремлении к этой цели суд не может руководствоваться исключительно одними лишь желаниями сторон. Поэтому, если стороны не представили всех сведений… для основательного разрешения дела… суд обязан потребовать дополнительных сведений» [18, с. 445].

Однако, в отличие от председателя французского суда, председатель суда в Российской империи все же имел более ограниченные полномочия, что способствовало более явному проявлению состязательности в процессе следствия. Согласно статье 630 Устава уголовного судопроизводства, обе стороны имели равные возможности для представления и исследования доказательств [17, с. 259].

Порядок судебного допроса свидетеля был схож с порядком, установленным в континентальной модели суда присяжных. В отличие от англо-американской системы, где предусматривался прямой допрос свидетеля – процедура, позволяющая сторонам задавать свидетелю вопросы, Устав уголовного судопроизводства в России определил проведение допроса свидетеля в форме свободного рассказа всех известных ему обстоятельств дела. Свободный рассказ свидетеля являлся существенным отступлением от начала состязательности в судебном процессе, однако позволял присяжным лучше разобраться в его показаниях и делал судебный процесс более понятным для них, что было особенно важным для разработчиков Судебных уставов, учитывая возможный различный уровень образования и кругозора будущих присяжных. Кроме того в российской версии суда присяжных в соответствии со статьей 724 Устава уголовного судопроизводства, присяжные имели право задавать свидетелю вопросы «если ответами на вопросы сторон предмет показания не вполне объяснен» [17, с. 266].

В.К. Случевский, профессор уголовного права, известный государственный деятель времен Судебной реформы отмечал, что «самой сложной процедурой отличается производство дел в первой инстанции… с участием присяжных заседателей. Причина этой сложности создается делением в этом суде судейских функций между присяжными, с одной, и коронными судьями, с другой стороны. Благодаря этому делению приходится сначала исследовать доказательства, относящиеся к вопросу о виновности, а затем уже, по разрешении этого вопроса присяжными… приступать к определению последствий вердикта» [19, с. 546]. Следует отметить, что ключевым аспектом уголовного процесса в обеих моделях судопроизводства в суде присяжных являлся подход к изучению данных о личности подсудимого.

В рамках британского права наряду с презумпцией невиновности применялась презумпция беспорочности подсудимого. Если в рамках континентальной модели суда присяжных широко изучаются все обстоятельства дела, включая сущностные характеристики личности обвиняемого, то в англо-американской модели подход уже – там анализируются исключительно действия подсудимого, непосредственно связанные с совершённым преступлением. Такой подход затрагивает как вопрос изучения сложившейся репутации, так и доступности для присяжных данных о предшествующих преступлениях, совершённых подсудимым. Данная концепция была связана с тем, что негативные данные о личности способны повлиять на объективность и беспристрастие присяжных как «судей факта» и вызвать у них предубеждение в отношении подсудимого.

Российский судебный процесс XIX века требовал тщательного изучения личности подсудимого, хотя одновременно обеспечивал и защитнику равные права на представление благоприятной информации присяжным заседателям о своем подопечном. «Перед присяжными исследовалась вся жизнь подсудимого, начиная с рождения и кончая моментом совершения преступления, из нее «выкапывались все обстоятельства, мало-мальски обвиняющие его, из которых как из зародыша развилось преступное намерение» [20, с. 98]. Кроме того, обвиняемый имел право доказывать свою репутацию ссылками на положительные отзывы со стороны лиц, проживавших с ним в одной местности. Схожий запрос мог предъявить и следователь. В данном случае составлялся список «домохозяев и старших в семействе», часть из которых стороны имели право отвести. У выбранных двенадцати человек, которые были известны своей положительной репутацией, что не вызывало сомнений ни у стороны обвинения, ни у стороны защиты, суд уточнял сведения «о занятиях, связях, образе жизни подсудимого, о его репутации вообще, безотносительно к совершенному преступлению» [2, с. 92].

Столь значительное расширение границ судебного следствия было связано с розыскным началом, характерным для континентальной модели суда присяжных и позволявшим председательствующему использовать все средства для отыскания истины по делу. Вследствие этого с участием присяжных максимально широко исследовалась личность подсудимого. Кроме того, данная процедура была задумана разработчиками Судебных уставов, как позволяющая присяжным составить свое мнение о подсудимом, упрощая для них принятие решения по делу.

Как уже было сказано выше, на основе разделения полномочий между профессиональным судьей и присяжными в англо-американской модели суда присяжных, судебное расследование ограничивается исключительно фактами, прямо влияющими на установление вины обвиняемого. Это предполагает, что в деле с участием коллегии присяжных не рассматриваются обстоятельства, отягчающие либо смягчающие степень наказания подсудимого, а также вопросы предъявления гражданского иска в судебном процессе. Российская судебная система заимствовала в континентальной модели суда присяжных концепцию «соединенного процесса», позволяющую рассматривать уголовное дело вместе с сопутствующим гражданским иском. Но в противоположность континентальному подходу, детали исковых требований по гражданскому делу рассматривались на втором этапе судебных разбирательств. В соответствии со статьей 743 Устава уголовного судопроизводства «в делах, рассматриваемых с участием присяжных… гражданский истец объяснения свои о причиненных ему убытках и доказательства, на которых основано требование его о вознаграждении, представляет по постановлении присяжными решения» [17, с. 267]. Эта особенность судебного процесса в Российской империи полностью соответствовала разделению полномочий между присяжными заседателями и судьёй, одновременно предоставляя гражданскому истцу право отстаивать свои интересы в рамках уголовного дела.

Важным вопросом, который должны были решить разработчики Судебной реформы, был вопрос об обязательности вердикта присяжных при вынесении приговора профессиональным судьей. В рамках судебной системы Российской империи применялся подход к обязательности вердикта присяжных заседателей, аналогичный англо-американской и континентальной правовой традиции. Решение присяжных о невиновности становилось обязательным для судьи, выносящего соответствующий оправдательный приговор. Однако в России в некоторых случаях решение о виновности подсудимого необязательно приводило к вынесению обвинительного приговора. Если суд считал, что приговор присяжных противоречит представленным доказательствам и они ошиблись относительно вины человека, он имел право передать дело новому составу присяжных. Но согласно статье 818 Устава уголовного судопроизводства решение по делу нового состава присяжных уже было окончательным [17, с. 272].

Исследование различий между судами присяжных в англосаксонской и континентальной системах показывает, что судебную систему Российской империи нельзя однозначно отнести к прямому заимствованию какой-либо из этих двух систем. После анализа происхождения, законодательных норм и практики работы судов присяжных в разных странах Европы, создатели Судебной реформы разработали уникальную модель данного института. Её подход соответствовал отечественному укладу, учитывал познавательные возможности присяжных заседателей и гармонично сочетался со всей концепцией Великих реформ в царствование Александра II. Среди учреждений, созданных в ходе реформаторской деятельности Александра II, суд присяжных являлся наиболее демократичным судебным институтом, однако при его создании были учтены и особенности чисто российского судебного процесса: ориентация на розыскное начало при производстве судебного следствия, определенный отход от состязательности сторон в процессе, и усиление роли председательствующего (хотя совсем не в той степени, как во французской правовой системе) с целью поиска истины в ходе судебного разбирательства.

About the authors

Yulia Sergeevna Perova

Author for correspondence.
Email: postalyuk@sgspu.ru

postgraduate student of Domestic History and Archeology Department

References

Supplementary files