Traditional culture of migrants from Central Asian countries in the context of integration practices

Full Text

В постсоветский период на территории всех бывших советских республик отмечается активизация миграции населения. В частности, это выразилось в росте внешней миграции на территорию большинства субъектов Приволжского федерального округа. По числу трудовых мигрантов Самарская область занимает одно из первых мест в Приволжском федеральном округе [1, с. 4–5]. В последние годы большинство иностранных мигрантов, приезжающих на заработки либо на постоянное место жительство в Самарскую область, – представители государств Закавказья (Армении, Азербайджан) и Центральной Азии (Киргизия, Таджикистан, Узбекистан) [2, с. 97–100].

Изучение этнокультурной сферы региона, практик взаимодействия принимающего населения и культурно отличимых мигрантов, феномена адаптации и интеграции подтверждает гипотезу о заметном и неоднозначном влиянии новых этнических групп на локальные социальные образования и региональное сообщество в целом [3; 4]. Складывающаяся ситуация уже оказывает влияние на характер взаимодействия, приводит к изменениям в «культуре повседневности» как принимающего населения, так инокультурных мигрантов. Этнические элементы «культуры повседневности» являются индикаторами адаптационно-интеграционных процессов, их результатов и направленности.

Проблемы миграции населения, в частности теоретические и прикладные аспекты социальных и этнокультурных последствий миграции, активно изучаются российскими исследователями. Всплеск научного интереса обусловлен, в первую очередь, актуальностью феномена миграции и резким ростом объемов внешней и внутренней миграции. Немаловажным фактором является этническая «маркировка» миграции. Социально-психологический аспект адаптации различных групп мигрантов, в том числе школьного возраста, представлен в работах Н.М. Лебедевой [5; 6, с. 10–63], А.Н. Татарко [7, с. 180–182; 8, с. 235–256], Н.Р. Маликовой [9, с. 101–109; 10, с. 463–471]. Анализу взаимосвязи миграционных процессов и межэтнические отношений посвящены исследования М.А. Аствацатуровой [11], К.С. Мокина и Н.А. Барышной [12]. Деятельность институций, занятых адаптацией трудовых мигрантов, возникающие при этом проблемы во взаимодействии местного населения и инокультурных мигрантов, анализируется в работах И.В. Нам [13, с. 104–108], А.Ф. Пружинина [14, с. 400–409], А.В. Дмитриева [15; 16], И.М. Кузнецова [17, с. 375–377], В.И. Мукомеля [18, с. 207–210; 19, с. 33–42]. Опыт изучения социальных и этнокультурных последствий миграции представлен, например, в коллективной монографии «Измерение культурного многообразия. Языковая ситуация, переписи, полевая этностатистика» [20]. Изучением процесса взаимодействия мигрантов и принимающего населения, адаптационно-интеграционного потенциала и стратегий интеграции занимаются самарские исследователи: выполнены несколько проектов, опубликованы монографии и статьи [21; 1; 22, с. 130–135].

В частности, в 2016–2018 гг. нами выполнены исследовательские проекты, направленные на изучение адаптационно-интеграционных стратегий диаспорных общин выходцев из государств Закавказья и Центральной Азии. Актуальность исследования проблем миграции в данном аспекте обусловлена явно недостаточным вниманием научного сообщества к адаптационно-интеграционным стратегиям инокультурных мигрантов и принимающих сообществ. Российский социолог К.С. Мокин отмечает, что «в ходе исследований миграции вне поля внимания часто остаются факторы и способы включения мигрантов в принимающее сообщество, анализ практик преодоления социальных, культурных и политических барьеров». И далее – «одним из основных аспектов анализа миграционных процессов должно является понимание не только факта территориального перемещения людей, но и анализ стратегий мигрантов в процессе социальной инклюзии в сообществе, выработка гибридизированной культуры общения и поддержания (сохранения) собственной идентичности» [23, с. 208].

Цель исследования: определение влияния традиционных элементов культуры на характер интеграции мигрантских сообществ выходцев из стран Центральной Азии в полиэтническую среду г. Самары и Самарской области. Все респонденты имеют российское гражданство и проживают в настоящее время на территории Самары и Самарской области. В статье представлены результаты изучения элементов этнической культуры в интерьере дома, системе питания, музыкальных предпочтениях, информация об использовании родного языка в различных жизненных ситуациях. Рассмотрены такие индикаторы социально-культурной адаптации представителей центральноазиатских диаспорных общин, как взаимодействие с инокультурным населением, установки в брачно-семейном поведении.

Основные результаты

В рамках проекта выполнено 300 стандартизированных интервью, соответственно по 100 интервью в каждой группе. Анализ результатов позволяет констатировать: в новой среде обитания мигрантское население продолжает использовать элементы этнической культуры. Две трети киргизов и таджиков, имеющих статус российского гражданства, ответили, что в интерьере их дома есть национальные посуда, ковры, картины и другие элементы этнического стиля. Несколько иная ситуация зафиксирована в ответах респондентов узбеков: 44% отметили наличие этнических мотивов в интерьере дома. Все респонденты-узбеки, подавляющее большинство киргизов (84%) и таджиков (86%) готовят дома национальные блюда. Подавляющее большинство практически постоянно используют национальную кухню (каждый день, 2–3 раза в неделю).

Подавляющее большинство киргизов (84%), таджиков (84%), узбеков (83%) не только знают народные песни, но многие исполняют их в кругу семьи либо на публике (соответственно 44, 28, 30, 51, 36, 42 респондента из каждых 100 опрошенных). Подавляющее большинство киргизов (76%), таджиков (86%), узбеков (67%) имеют дома записи народной музыки, регулярно либо изредка слушают эти записи (соответственно 83%, 87%, 73%). Две трети представителей центральноазиатских народов сохраняют интерес к периодическим изданиям на родном языке и продолжают читать ее, правда, главным образом изредка. Наиболее доступный канал – интернет. Сохраняет функциональность родной язык: подавляющее большинство используют его для общения с родственниками и друзьями, в том числе проживающими в других регионах России либо на родине (в родном городе, селе). Так, 84% киргизов используют киргизский язык, 16% русский. 76% таджиков используют таджикский язык, 21% русский, 3% памирский, 1% узбекский. 77% узбеков используют узбекский язык, 22% русский, 1% таджикский.

Индикаторами интеграционного потенциала мигрантских диаспорных общин являются практики общения с представителями других народов и установки в брачно-семейном поведении. В нашем исследовании к таким практикам были отнесены дружеские и соседские круги, трудовой коллектив. Во всех исследуемых группах дружеские контакты не зависят от этнической принадлежности. Так, среди друзей 85% таджиков, 75% узбеков, 50% киргизов есть представители других национальностей. При этом подавляющее большинство имеет среди друзей русских (соответственно 85% таджиков, 75% узбеков, 50% киргизов).

Как показывает наше исследование, место жительства располагает к контактам представителей различных национальностей. Так, почти все респонденты таджики и узбеки отметили, что живут по соседству с русскими. Не намного отличаются ответы киргизов (84%). Кроме того, все респонденты имеют в соседях татар (соответственно 57%, 41%, 42%), а также представителей других народов (соответственно 57%, 61%, 58%).

Тесное общение с друзьями отметили практически все респонденты. Степень (теснота) общения измерялась по пятибалльной шкале: 5 баллов – тесно общаюсь, 1 балл – почти не общаюсь. Тесно общаются с соседями 71% киргизов, 59% таджиков, 47% узбеков.

Как оказалось, многие участвующие в опросе представители центральноазиатских народов работают в полиэтничных коллективах. Следовательно, в процессе трудовой деятельности им приходится так или иначе общаться с коллегами различных национальностей. Результаты интервью демонстрируют следующее: тесно общаются с коллегами 83% киргизов, 73% узбеков, 64% таджиков.

Предпочтения в сфере брачно-семейного поведения свидетельствуют о преимущественно позитивном отношении представителей центральноазиатских народов к межнациональным бракам. Однозначно негативно относятся к межнациональным бракам 12% опрошенных узбеков, 5% таджиков, 7% киргизов. Достаточно лояльную позицию – «предпочитаю человека своей национальности, но не стану возражать против такого брака» – высказали 19% узбеков, 10% киргизов, 7% таджиков. Либеральную позицию «все зависит от ситуации» продемонстрировали 10% узбеков, по 3% киргизов и таджиков. При вступлении в брак национальная принадлежность не имеет значения для 6% киргизов, 5% узбеков и такого же количества таджиков. Весьма показательным является высокая доля затруднившихся определить свое отношение к межнациональным бракам, Это большинство либо подавляющее большинство во всех группах, включенных в исследование: 73% киргизов, 78% таджиков, 58% узбеков. Представляется, что преобладание позиции неопределенности фиксирует переходное состояние от традиционных устоев брачно-семейного поведения к современным, представляющим большую свободу в выборе брачного партнера. Об этом свидетельствуют и результаты ответов на вопросы о возможности вступления в межэтнический брак родственников либо друзей. Определенно с некоторым сомнением против подобных браков либо родственников, либо друзей 38% киргизов, 28% таджиков, 16% узбеков. Допускают заключение межэтнического брака для своих родственников и друзей 51% киргизов, 65% таджиков, 70% узбеков (ответы «точно могу представить» и «скорее, могу представить»). В данном случае респонденты были более уверены в оценках: количество затруднившихся составило подавляющее меньшинство (соответственно 10% киргизов, 7% таджиков, 14% узбеков). Таким образом, позитивное восприятие межэтнических (межнациональных) браков явно преобладает.

Выводы

Этническая культура, включая языковые практики, продолжает функционировать в среде диаспорных общин. С другой стороны, опрошенные нами представители народов Центральной Азии активно взаимодействуют с местным населением как на приватном уровне (друзья), так и на социальном уровне (коллеги, соседи). Установки в брачно-семейном поведении свидетельствуют о высокой готовности к межэтническому взаимодействию. Большинство представителей центральноазиатских диаспорных общин включены в процесс интеграции в принимающие сообщества.

About the authors

Natalia Semenovna Mukhametshina

Author for correspondence.
Email: nmukhametshina@mail.ru

doctor of political sciences, professor of Philosophy Department

References

Supplementary files