«The Palmer raids» – reaction to «The Red Scare» and Edgar Hoover’s role in the actions of the U.S. Department of Justice

Full Text

Революция в России оказала огромное влияние на весь мир. Соединённые Штаты не стали исключением. Множество публикаций в прессе, деятельность комитета Крила – одного из первых в истории США органа организованной пропаганды – вели к ухудшению восприятия в обществе Октябрьской революции в противовес Февральской, поначалу воспринятой с воодушевлением. Всё это накладывалось на геополитические интересы США и бывших союзников России по Антанте, уже в 1918 г. принявших участие в военной интервенции на стороне белогвардейского движения не столько с целью восстановления более легитимной, по мнению западных стран, власти в России, сколько с целью расширить зоны своего экономического и политического влияния, пользуясь слабостью и неразберихой в России [1, p. 40].

Таким образом, отрицательное отношение к нарождающейся Советской России и ко всем социалистическим силам стало постепенно превращаться в официальную государственную политику основных ведомств США. В рамках данной статьи мы рассмотрим политику министерства юстиции США, имеющую более глубокие и обоснованные опасения в отношении социалистов. «Русский пример» быстро стал тиражироваться и восхваляться внутри различных сил левого толка по всему миру, в том числе, конечно, и в Америке. Анархисты, социалисты и первоначально совсем немногочисленные коммунисты в США считали Октябрьскую революцию примером и даже руководством к действию. Молодое советское правительство было в целом совсем не против такого отношения своих идейных собратьев, более того, оно идеально укладывалось в идеологические построения В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого с их идеями мировой революции и теорией «перманентной» революции. В итоге различные левые силы активизируют свою деятельность в США, наиболее радикально действуют галлеанисты – последователи высланного из США в начале июня 1919 г. Луиджи Галлеани, лидера итало-американских анархистов, редактора нескольких газет и журналов ультралевого толка (наиболее важной была газета Cronaca Sovversiva, популярная у большого количества итальянских эмигрантов). Галлеани был выслан из США по «закону о мятеже» 1918 г., предусматривающему уголовную ответственность или принудительную депортацию для лиц, призывающих к смене политического режима в США или нелояльно и оскорбительно высказывающихся о политике США, президенте или государственных символах [2, p. 33].

Ещё до высылки Галлеани и его сторонники организовали рассылку бандеролей с бомбами ряду крупных чиновников в Вашингтоне. Всего было намечено 36 целей, куда были разосланы взрывные устройства малой мощности на основе динамита. Однако никто из списка Галлеани не пострадал: часть бомб не сработала, часть сработала, но не достигла цели, ранив родственников жертв или их слуг, секретарей и помощников.

После высылки галлеанисты решают действовать более жёстко, ко 2 июня было разослано по восемь бомб в 8 крупнейших городах США. На сей раз взрывные устройства рассылались политическим деятелям, ответственным за высылку анархистов и самого Луиджи Галлеани, судьям, участвующим в процессах против анархистов, и др. Хотя бомбы были более мощные и все успешно взорвались, галлеанисты вновь не достигли цели, ни одна из целей не пострадала, но погибло несколько невинных людей и один террорист, бомба которого сработала раньше срока [1, p. 33–35].

И в апреле, и в июне среди тех, кому предназначались бомбы, был генеральный прокурор США А. Митчелл Палмер. Первое покушение прошло для него практически незаметно, а вот во время второго бомба серьёзно повредила фасад дома генерального прокурора, ранила его жену и детей.

Произошедшие теракты производят сильное впечатление на Митчелла Палмера, и он начинает готовить ответные меры, кроме того, эти теракты способствуют дальнейшему раздуванию «красной угрозы» в СМИ. В качестве главного органа для борьбы с радикалами Палмер выбирает Бюро расследований. Эта организация появилась в 1908 г. по приказу генерального прокурора Чарльза Бонапарта и, по мысли его создателя, должна была стать мощной федеральной полицией, что позволило бы министерству юстиции получить свой следственный орган надрегионального уровня. Появление БР было связано с двумя конкретными проблемами, с которыми приходилось сталкиваться минюсту: 1) Отсутствие собственных следственных сил вынуждало обращаться в Секретную службу для выделения людей и средств на расследования, что было крайне утомительно и довольно накладно в финансовом плане; 2) Конгресс незадолго до этого запретил другим ведомствам привлекать Секретную службу. Это было связано с тем, что в крупных земельных аферах, ставших достоянием общественности и главным импульсом к созданию федеральных следственных органов, часто были замешаны сенаторы и члены Палаты представителей. Таким образом, близко связанные с организованной преступностью законодатели перетянули на свою сторону тех, кто опасался, что из нового органа может получиться «дубинка для полицейского государства», и заблокировали для министерства юстиции возможность привлечения агентов Секретной службы, в итоге БР было создано вопреки воле Конгресса и спасено от роспуска только благодаря компромиссу с законодательной властью, жёстко контролировавшей финансирование и полномочия БР в правоохранительной структуре США [3, p. 78].

Тем не менее министерство юстиции поступательно стремилось развивать собственный следственный орган. Удобным моментом для возможности расширения функций оказалась Первая мировая война, когда БР получило первый опыт в контрразведке и политическом сыске. Продолжая линию своих предшественников, Палмер выбрал именно это ведомство для борьбы с радикальными элементами. С этой целью он также назначил нового директора БР – бывшего сотрудника Секретной службы Уильяма Дж. Флинна. До этого во главе БР стояли клерки министерства юстиции без реального оперативного опыта, кроме того, в Секретной службе, имевшей в то время достаточно широкие полномочия, Флинн занимался работой по левым радикалам. Следует отметить, что агентам Бюро расследований в то время было запрещено производить аресты и носить оружие. Для решения этой проблемы Палмер и Флинн создали внутри Бюро Отдел общей разведки (ООР), его агентам особым секретным указом генерального прокурора позволялось носить оружие и производить аресты. ООР был создан как независимая структура внутри Бюро и подчинялся напрямую Палмеру, директор Бюро лишь обеспечил эту структуру агентами и материальной базой. Фактическое руководство ООР было возложено на Джона Эдгар Гувера, личного помощника генерального прокурора. Один из самых противоречивых политиков и деятелей спецслужб США Эдгар Гувер начал свою карьеру в 1917 г. по окончании вечернего отделения юридического факультета университета Джорджа Вашингтона, устроившись клерком в отдел регистрации граждан враждебных государств внутри министерства юстиции. Достаточно быстро молодой юрист показал свои организаторские способности и стал руководителем этого отдела, а затем и личным помощником генерального прокурора. Карьерному продвижению способствовал опыт в систематизации и каталогизации, который Гувер приобрёл во время работы в Библиотеке Конгресса в качестве сначала библиотекаря, а потом и младшего библиографа [4, p. 123].

При Гувере ООР быстро создаёт с помощью данных БР картотеку на 150 000 подозрительных лиц (к 1921 г. картотека будет содержать сведения о 450 000 человек). По наиболее важным лицам и организациям из картотеки ведётся оперативная работа, организована тайная слежка, перлюстрация писем и введение агентов-осведомителей и агентов-провокаторов в организациях анархистов и социалистов, особое внимание направлено на иммигрантские сообщества [4, p. 123–126].

Кроме галлеанистов наиболее пристальное внимание уделяется «Союзу русских рабочих», анархистской организации, возглавляемой Эммой Гольдман и Александром Беркманом. Итогом работы ООР в 1919 г. становится серия «рейдов» 7 ноября против всех левоиммигрантских организаций. Эти рейды проводились с целым «букетом» процессуальных нарушений: во-первых, агенты ООР использовали оружие и проводили аресты, хотя согласно распоряжениям Конгресса Бюро расследований не имело на это право, но в данном случае, сделав ООР практически независимой от БР структурой, Палмер имел возможности увернуться от обвинений; кроме того, в ходе рейдов к задержанным часто применялось насилие на допросах, использовались так называемые «телеграфные бланки» – подписанные ордера на арест, в которых была пуста графа с именем арестованного. Особую помощь ООР во время рейдов оказал директор Бюро иммиграции Энтони Каминетти, который активно снабжал агентов информацией по всем иммигрантам и их организациям, а также вместе с Эдгаром Гувером убедил и.о. министра труда Джона Эберкромби приостановить «правило 22» из «Кодекса о иммиграции», согласно которому всем въезжающим в Соединённые Штаты гарантировалась юридическая защита в случае преследования. Приостановка «правила 22» позволяла значительно ускорить рассмотрение дел на радикалов из числа иммигрантов, поскольку судебные коллегии не тратили время на доводы защиты, а лишь руководствовались сведениями стороны обвинения. Также с учётом сформировавшегося социального заказа на массовые высылки иммигрантов и радикалов отмена этого правила позволяла депортировать большие массы людей [5, p. 94].

Па различным оценкам, во время первой волны рейдов было арестовано от 1 000 до 3 000 человек. Все арестованные в основном были из числа мигрантов и высылались по законам военного времени: «закону о шпионаже» 1917 г., «закону о мятеже» 1918 г, а также «закону об анархизме» 1903 г. (связан с убийством президента Уильяма Мак-Кинли мигрантом Леоном Чолгошем, согласно этому закону любой мигрант, разделяющий анархистские взгляды, в первые два года после своего прибытия в США может быть выслан).

Особое внимание заслужили процессы против лидеров анархистов и прочих представителей левой интеллигенции. Так, на процессе против Эммы Гольдман сторону обвинения представлял лично Эдгар Гувер. В итоге 249 наиболее значительных интеллигентов левого толка из числа иммигрантов организованно высылают в Советскую Россию. 184 человека, включая Гольдман и Беркмана, являются членами «Союза русских рабочих». В 1920 г. под рейды попадают «Коммунистическая партия США» и «Коммунистическая трудовая партия», а также организация «Индустриальные рабочие мира», уже сталкивавшаяся с агентами БР ранее. Итогом этих акций становятся аресты от 6 000 до 10 000 человек, проведённые 2 января и 6 января 1920 г. [6, p. 50].

Американское общество встретило «рейды Палмера» с большим воодушевлением. СМИ рисовали картину непримиримого борца с коммунизмом и анархизмом, защищающего Америку от угроз, сам Палмер также стремился и дальше раздувать «левую» угрозу, на одном из выступлений он заявил, что 1 мая 1920 г. в США состоится попытка свержения американского правительства, «подобная октябрьской революции». Хотя Митчелл Палмер и ошибся и даже был немного высмеян в прессе, уже 16 сентября 1920 г. произошли знаменитые взрывы на Уолл-стрит, давшие новый импульс деятельности генерального прокурора [7, p. 36].

Используя свою популярность, А. Митчелл Палмер начал проявлять амбиции на президентский пост, однако ни внутри Демократической партии, ни внутри Республиканской партии не были готовы принять его в качестве нового главы Овального кабинета. Палмер отличался жёстким характером, был не склонен к компромиссам, а главное, хотя и считал профсоюзное движение насквозь социалистическим и опасным, тем не менее полагал, что необходим целый ряд уступок профсоюзам от крупного бизнеса, чтобы снизить социальную напряжённость. В итоге начинается кампания по дискредитации Палмера, первым её звеном становится восстановление министром труда Уильямом Уилсоном «правила 22», что автоматически лишало юридической силы все процессы и показания от мигрантов. Кроме того, помощник Уилсона Луис Пост начинает собственное расследование деятельности Палмера, итог которого неутешителен: примерно половина высланных и арестованных не имеет отношения к анархистам или коммунистам, показания часто выбивались и вообще имело место огромное количество нарушений [8, p. 193].

Доклад Луиса Поста распространяется в министерстве труда, Бюро иммиграции, попадает в министерство юстиции и Верховный суд, в итоге из около 4 000–6 000 первоначально арестованных высылается лишь 556 человек, остальные либо освобождаются, либо получают незначительные штрафы. Одновременно с этим доклад Поста попадает в руки общественной организации «Национальная лига народного доверия правительству», активисты проводят собственное расследование, итогом которого становится разгромный доклад, опубликованный во всех крупнейших газетах Америки, подчёркивается, что вина за все нарушения лежит именно на Митчелле Палмере. Для увеличения эффекта от доклада журналисты передают его 12 крупным независимым юристам, которые заверяют все выводы доклада [9, p. 12].

В итоге на конвенте Демократической партии кандидатура генерального прокурора с треском проваливается, а Конгресс вслед за этим выносит постановление о превышении генеральным прокурором полномочий. Под давлением общественности, резко изменившей под влиянием СМИ отношение к Палмеру, и Конгресса, заявляющего о необходимости создания специальной комиссии по расследованию превышения полномочий и нарушения гражданских прав во время рейдов, А. Митчелл Палмер подаёт в отставку.

Таким образом, можно сделать вывод, что «красная угроза» оказала огромное влияние на внутриполитическую ситуацию в США, активизация радикалов, в основном из числа анархистов, привела к ответной реакции министерства юстиции, во время которой властями была допущена целая серия нарушений прав человека и законов. Сами «рейды Палмера» довольно быстро приняли не столько антианархистскую или антисоциалистическую, сколько антииммигрантскую окраску и сопровождались зачастую откровенно расистскими высказываниями в прессе. Кроме того «красная угроза» в итоге стала использоваться как удобная разменная карта во внутриполитических баталиях в США, именно «красная угроза» и борьба с ней позволили Палмеру проявить амбиции на президентский пост [10, p. 108].

Важно отметить, что, несмотря на критику в прессе, внутри всех ведомств «рейды Палмера» рассматривались исключительно позитивно. Несмотря на уход Палмера, на карьере Эдгара Гувера участие в рейдах сказалось скорее положительно (отмечались таланты и организаторские способности молодого помощника Палмера), он продолжил карьеру в БР, став сначала заместителем, а затем и директором этого ведомства и начав на новом посту обширную программу реформ, превративших это ведомство в основу внутренней безопасности США. Именно «красная угроза» оказала основополагающее влияние на взгляды будущего директора ФБР, способствуя выработке у Гувера стойкого антикоммунизма.

Работа выполнена в рамках реализации гранта Президента РФ «"Красная угроза" в оценках прессы США 1917–1941 гг.» (МД-776.2019.6).

About the authors

Yaroslav Aleksandrovich Levin

Author for correspondence.
Email: yaroslavlevin1992@mail.ru

candidate of historical sciences, junior researcher of World History, Law and Teaching Methods Department

References

Supplementary files