South Russian traces in the origins of the tillage in the Perm Region (archaeological evidence)

Full Text

Форма земледелия, понимаемая нами как основной способ обрабатывания земли, всегда зависит от используемого земледельческого орудия. Форма земледелия может быть беспашенной (с использованием мотыги) и пашенной (ральной, сошной и плужной). На территории Пермского Предуралья на рубеже XI–XII вв. происходит переход к новому хозяйственно-культурному типу – пашенному земледелию c использованием тягловой силы и пастушескому животноводству. В это время на широкой территории Верхнего Прикамья получают распространение широколопастные ральники (по археологическим данным известно более 70 местонахождений ральников, имеется информация о 240 целых наконечниках и 7 обломках). Такие ральники являлись наконечниками деревянных рал с горизонтальным или близким к горизонтальному положением полоза (рис. 1) [1, с. 65–69].

Рисунок 1 – Ральники с территории Пермского Предуралья (1–4, 6, 10 – Пермский край (коллекция Теплоуховых, Пермский краевой музей); 5, 7–8 – Пермский край (Чердынский краеведческий музей им. А.С. Пушкина); 9 – Лаврятское городище)

Одним из дискуссионных вопросов в изучении хозяйственной структуры средневекового общества Пермского Предуралья является вопрос о происхождении пашенного земледелия, его истоках. Очевидно, что железные наконечники пахотных орудий попали на рассматриваемую территорию уже в готовом виде, то есть были заимствованы с других территорий, где они к началу II тыс. н.э. были известны и широко использовались.

Вопросы происхождения пашенного земледелия неоднократно рассматривались учеными, занимающимися проблемами хозяйственной деятельности Пермского Предуралья в эпоху средневековья [2–5]. Одна из гипотез, которая высказывалась учеными – это древнерусский вариант происхождения пашенного земледелия.

В качестве основных систем земледелия на территории Древней Руси использовались подсека и перелог. Паровая зерновая система земледелия формировалась там в начале II тыс. н.э., что вело за собой изменение структуры посевов и использование органических удобрений [6].

Основными данными по истории древнерусских пахотных орудий являются железные наконечники из археологических раскопок.

Все обнаруженные на древнерусских территориях наконечники пахотных орудий можно отнести к втульчатым.

Рассматривая историю пахотных орудий на территории Восточной Европы, А.В. Чернецов выделил четыре периода их развития:

1. В период бытования черняховской археологической культуры появляются первые широколопастные наконечники.
2. VII–X вв. В этот период времени можно выделить две зоны со своими традициями изготовления орудий для распашки земли: на южных территориях распространяются широколопастные ральники, на северных – ральники без плечиков.
3. X–XIII вв. В южных территориях получают распространение модернизированные тяжеловесные рала, а на севере лесной зоны получает распространение обыкновенная соха.
4. XIV–XVI вв. На южных территориях появляется плуг, а на севере усовершенствуется соха [7, с. 147–148].

Итак, в лесной зоне на северорусских территориях были распространены узколопастные ральники без «плечиков» и наконечники сох, а на юге в лесостепной зоне – широколопастные ральники и наконечники плуга.

Исследователи, занимавшиеся историей средневекового хозяйства на изучаемой территории, высказывали различные гипотезы по поводу истоков происхождения пашенной формы обработки земли. Ф.А. Теплоухов, В.А. Оборин и А.М. Белавин считали, что пашенное земледелие Среднего и Верхнего Прикамья имело древнерусское происхождение и проникло с северных территорий Руси [2; 3; 5; 8]. Эти исследователи в своих трудах полагали, что на всей территории Древнерусского государства хозяйство развивалось единообразно, при этом упуская, что северные и южные земли имели своеобразие в земледельческом хозяйстве.

Анализ исследовательских трудов, а также археологических источников наличия пашенной формы земледелия на древнерусских территориях показал, что ральники с широкой лопастью были распространены исключительно в южных районах Древней Руси, поэтому северорусские земли не являлись отправными для заимствования пахотного орудия – рала.

Н.А. Макаров отмечает, что последние исследования раскрывают, «с одной стороны, культурное своеобразие южнорусских и северорусских памятников, с другой – многочисленные факты распространения «южных» и «северных» элементов культуры далеко за пределами их первоначальных ареалов, превращения многих из них в общедревнерусские». А различия между северными и южными территориями, по мнению Н.А. Макарова, имеются в конструктивных особенностях жилищ и отопительных сооружений; в типе пахотных орудий и составе злаков; в денежно-весовых системах и денежном обращении; в практике оформления различного рода документов, засвидетельствованных сфрагистикой; способах работы кузнецов [9, с. 6].

Ральники с территории Пермского Предуралья имеют сходство с южнорусскими и являются частями однотипных рал. Ральники с широкими «плечиками» находят в Среднем Поднепровье и соседних территориях. Их размеры: длина 16–21,5 см, ширина лопасти 8–12 см, ширина трубицы 6–8 см [10, с. 222]. Ральники с территории Пермского Предуралья имеют подобные размеры: длина 12–28 см, ширина лопасти 8–19 см, ширина втулки (трубицы) 6–11 см [11].

Если все же предполагать древнерусский путь проникновения пашенной формы обработки земли в Пермском Предуралье, то стоит рассуждать о распространении именно южнорусских форм пахотных орудий, а не северорусских. Но в то же время, проводя анализ путей древнерусской колонизации в Верхнее Прикамье, ученые предполагают миграционные процессы с северорусских территорий, когда с начала II тыс. н.э. на севере Прикамья получают распространение изделия северорусского и смешанного прибалтийско-финского происхождения. В.А. Оборин считал, что нерегулярные миграции древнерусских переселенцев начинаются в XII в. [3, с. 66–75]. Но, несмотря на это, в период XI–XII вв. изделий древнерусского происхождения на изучаемой территории обнаружено не так много. По подсчетам А.М. Белавина, на территории современного Пермского края известно порядка 40 мест находок изделий древнерусского происхождения [12, с. 246].

Л.Д. Макаров к вещам, имеющим древнерусское происхождение на территории Верхнего Прикамья, относит браслеты из стекла, металлические шарнирные и витые браслеты, перстни и височные кольца, решетчатые подвески, подвески-лунницы, пряжки лировидной формы, бусы, сосуды из серебра и монетные гривны, пряслица из шифера, боевые топоры, мечи и другие типы вещей [13, с. 24].

Древнерусское влияние маркируют и получившие распространение на территории Пермского Предуралья с XII в. украшения из свинцово-оловянистых сплавов. Особо показательны среди них бляшки в виде плоского кольца небольшого размера, иногда имеющего перемычку. Помимо них, на некоторых крупных городищах и селищах известны находки каменных литейных форм для их отливки [14, с. 105].

Но все же большинство этих изделий попадает на территорию Верхнего Прикамья вследствие торговых отношений (через Волжскую Булгарию и вымские земли) или миграций смешанного финно-славянского населения и только с XIV в. – с появлением здесь древнерусских переселенцев. К слову, гончарная керамика древнерусского облика обнаружена только на десяти поселениях родановской культуры. В верхних слоях городища Анюшкар, крупной торгово-ремесленной фактории эпохи средневековья, подобная керамика составляет не более 1%. В культурных слоях XIV–XVI вв. городища-святилища Искор фрагменты керамических сосудов русского происхождения составляет уже порядка 60% всех сосудов [12, с. 246].

Следовательно, мы действительно можем предполагать проникновение северорусских изделий на территорию Верхнего Прикамья в результате торговли и эпизодических смешанных миграций. Но в то же время узколопастные ральники и сошники с северорусских территорий не получают своего распространения на изучаемой территории в эпоху средневековья, а аналогичные прикамским формам ральников – широколопастные – имеются в южнорусских землях. Довольно сложно представить какие-либо, даже редкие, прямые торговые контакты с населением южнорусских земель или его миграции в Прикамье. Но следует отметить, что Волжская Булгария – одно из крупных государств эпохи средневековья, оказывающее влияние на прикамское финно-угорское население, конечно же, оно имело прямые отношения с Древней Русью, притом как с северорусскими, так и с южнорусскими землями через торговые пути. Географы восточного происхождения писали о прямом пути из Булгара в Киев. Этот путь торговцы могли пройти за 60 дней, делая один раз в два дня остановки в специальных местах – манзилиях. Исследования, проведенные в начале 90-х гг. XX в. под руководством А.П. Моця и А.Х. Халикова, показали, что хорошо известный по карте ал-Идриси путь из Булгара в Киев активно действовал еще в XI в. [15, с. 44–51; 16].

На территории Волжской Булгарии обнаружены вещи южнорусского происхождения, имеющие бытование в X–XI вв.: замки цилиндрической формы со стержнем, железные ключи с лопаточковидным открывателем, крупные железные шарнирные ножницы, стаканообразные кубки с вогнутым основанием, серебряные слитки-гривны так называемого киевского типа, железные топорики-амулеты, шиферные бусины бочонковидной формы, пряслица из шифера, яйцевидные писанки, стеклянные бусины южнорусского происхождения, игрушки в виде свистулек, железные наконечники пахотных орудий с наварными полосками по краям, узкие четырехгранные наконечники копий [16, с. 77, 79–80, 82, 85–86].

А.П. Моця и А.Х. Халиков приходят к выводу, что с первой четверти X в. между Булгаром и Киевом устанавливаются тесные торгово-экономические связи, что приводит к появлению достаточно близких хозяйственно-культурных типов, экономических связей и похожего ассортимента изделий. Как булгары, так и представители Древней Руси могли проживать постоянно на территории этих государств. И очевидно, что торговые контакты Волжской Булгарии и Киевской Руси имели самое серьезное воздействие не только на развитие экономики Волжской Булгарии, но и на окружающее это государство финно-угорское население [16, с. 86–88; 15; 3].

Видимо, через влияние Волжской Булгарии южнорусские вещи распространяются и на территории Верхнего и Среднего Прикамья. К этим изделиям можно отнести бронзовую булаву с шипами киевского типа, серебряные гривны киевского и черниговского типов, крестовидные подвески с выемчатой эмалью киевского типа (4 экз.), стеклянный браслет бледно-голубого цвета, крест-тельник с подгрудным изображением святого, яйцевидную писанку, пряслица из перлита овручского типа [2, с. 150–154].

Следовательно, через Волжскую Болгарию на территорию Верхнего и Среднего Прикамья могли поступать и наконечники пахотных орудий южнорусских форм. Нанеся на карту находки южнорусских вещей на территории Пермского Предуралья, мы пришли к выводу, что они происходят с тех археологических объектов, где имеются изделия булгарского происхождения и местонахождения ральников.

Южнорусские вещи были обнаружены на крупных средневековых торгово-ремесленных факториях: Рождественском, Анюшкар, Саломатовском II, Кудымкарском, Городищенском городищах, в культурном слое которых были найдены, в том числе, и находки ральников. Киевские и черниговские типы гривн обнаружены в кладе у с. Малый Шакшер и Чигиробском кладе. Там наряду с этими изделиями известны вещи из Волжской Булгарии и арабского Востока. И.А. Талицкая отмечает, что около с. Шакшер находили много ральников [17, с. 86]. Большое количество украшений, в том числе южнорусских и булгарских, обнаружено около д. Пятигоры, д. Старица, д. Модороб Косинского и Гайнского районов современного Пермского края. Видимо, там находились перепаханные средневековые могильники. На территории этих северных районов сосредоточены и находки ральников. Из Михалевского и Елевского могильников происходят крестовидные подвески киевского типа и вещи, произведенные в Волжской Булгарии. Находки овруческих пряслиц происходят с таких крупных средневековых городищ, как Рождественское, Анюшкар, Роданово, где также были обнаружены и широколопастные ральники [18]. Таким образом, анализ находок южнорусских изделий показывает, что они встречаются вместе с изделиями булгарского происхождения и иногда с находками ральников (рис. 2).

Рисунок 2 – Карта находок южнорусских вещей на территории Пермского Предуралья. Местонахождения: 1 – Вакинское селище; 2 – Городищенское городище; 3 – Кудымкарское городище; 4 – Анюшкар городище; 5 – Саломатовское II городище; 6 – Рождественское городище; 7 – клад у с. Малый Шакшер; 8 – д. Пятигоры; 9 – д. Старица; 10 – д. Модороб; 11 – д. Михалева; 12 – Михалевский могильник; 13 – Елевский могильник

Среди предуральских наконечников пахотных орудий имеются экземпляры с более выделяющимися «плечиками», чем у наконечников, распространенных в южнорусских землях. По-видимому, этот факт не играл значительной роли в конструктивных особенностях орудия и был, скорее всего, связан с территориальными особенностями и приемами работы кузнецов. А возможно, и с влиянием лемехов булгарских форм [19]. После заимствования идеи подобных наконечников они достаточно скоро, как показывают археологические материалы, получают распространение на территории Верхнего и Среднего Прикамья. Б.А. Колчин замечает, что все технологические действия по изготовлению металлических наконечников, например, древнерусских пахотных орудий не требовали большой квалификации и могли производиться обычными сельскими кузнецами [20, с. 86–89]. Предуральские наконечники, видимо, также изготовлялись рядовыми кузнецами на поселениях.

Картографирование находок наконечников рал демонстрирует, что они в основном сосредотачиваются в северных районах и совпадают с зонами распространения древнерусских (в основном северорусских) вещей, прибалтийско-финских и вымских изделий. По-видимому, попавшие на территорию Среднего и Верхнего Прикамья ральники южнорусских форм распространились прежде всего в среде финского (смешанного финно-славянского) потока заселения, двигавшегося с севера на юг и уже знакомого с хозяйственно-культурным типом пашенного земледелия.

Таким образом, происхождение пашенной формы обработки земли и появление на территории Пермского Предуралья железных широколопастных наконечников пахотных орудий – ральников – можно связать с распространением южнорусских хозяйственных традиций через посредничество и влияние Волжской Булгарии.

Статья публикуется при поддержке грантов РФФИ проект № 17–46–590037 «Ландшафты речных бассейнов и древний человек: освоение Верхней Камы в голоцене»; проект № 17–46–590780 «Хозяйственно-культурный облик средневекового Предуралья (комплексное исследование)».

About the authors

Aleksey Nikolayevich Sarapulov

Author for correspondence.
Email: ans05@mail.ru

candidate of historical sciences, associate professor, acting head of Domestic and World History, Archeology Department

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. Fig. 1

Download (19KB)

Indexing metadata

2. Fig. 2

Download (33KB)

Indexing metadata