The development of medicine as a factor of «epidemic transition» in the urban population of the Middle Volga region

Full Text

«Эпидемический переход» – важный этап в эволюции демографического развития человечества. Факторы, его составляющие, по-прежнему являются актуальнейшей проблемой демографической истории. В данной работе нами будет рассмотрен такой немаловажный фактор «эпидемического перехода», как развитие медицины. Под «эпидемическим переходом» мы понимаем изменения в структуре заболеваемости и смертности населения, произошедшие в результате резкого снижения смертности от экзогенных факторов (эпидемии и голод), и относительного роста смертности от эндогенных факторов (заболеваний кровеносной системы, злокачественных новообразований).

Может показаться, что об успехах советской медицины уже многое сказано (взять хотя бы выходившие регулярно работы по истории советского здравоохранения) [1–3], но работ, связывающих «эпидемический переход» и достижения медицины первой половины ХХ века, не так много (например, это работы Е.М. Андреева, Л.Е. Дарского, Т.Л. Харьковой, В.Б. Жиромской, В.А. Исупова, В.Г. Семеновой и др.) [4–11], и совсем нет их применительно к Среднему Поволжью.

Развитие медицины будет рассматриваться нами как многофакторный процесс. Это рост числа врачей, среднего медицинского персонала и числа больничных коек. Это и появление новых методов лечения, диагностики и предотвращения инфекционной заболеваемости. Часть этих достижений, безусловно, принадлежит советской власти, другая же является результатом развития медицины как науки и носит общемировой характер.

Начать следует с изменения системы здравоохранения в СССР. Советская медицина становится бесплатной, что резко повышает ее доступность для всех слоев населения вне зависимости от их достатка. Растет число врачей. В 1966 году только в Куйбышевской область начитывалось более 7 тысяч врачей, тогда как на начало 1914 года во всей России их число не достигало и 16 тысяч [12, с. 404–421]. Численность врачей в РСФСР в 1966 по сравнению с 1941 годом абсолютном выражении выросла в 3,5 раза, рассматриваемом нами регионе в 4,2 раза, а в наиболее развитой в промышленном отношении Куйбышевской области в 5,4 раза. При этом численность врачей на 10 тыс. чел. населения в РСФСР выросла в указанный период в 3 раза, а в Ульяновской области в 5 раз, в Пензенской в 3,8 раза, в Куйбышевской в 3,5 раза, в Татарской АССР (ТАССР) в 3,2 раза. В числовом выражении лидером снова оказывается Куйбышевская область: 28,5 врачей на 10 тыс. чел. населения в 1966 году против 8,1 на 10 тыс. чел. населения в 1941 году. Число больничных коек выросло в среднем в 3 раза, а в Куйбышевской области опять зафиксирован рекордный показатель – в 3,8 раза. В 2–2,5 раза выросло и количество фельдшерских, акушерских и других медицинских пунктов в регионе, при этом лидером и в абсолютном, и в относительном выражении оказалась Татарская АССР. А вот рост количества женских консультаций, детских поликлиник и амбулаторий не столь равномерен. Впечатляющий рост числа женских консультаций, детских поликлиник и амбулаторий в Пензенской и Куйбышевской областях намного превышает аналогичный показатель в ТАССР и РСФСР. Однако абсолютные цифры дают несколько иную картину. Больше всего женских консультаций, детских поликлиник и амбулаторий как раз в ТАССР, затем следует Куйбышевская область и только потом Пензенская, в конце же списка оказалась Ульяновская область. И все же, несмотря на указанные противоречия, мы наблюдаем уверенный рост как числа врачей, так и числа медицинских учреждений и больничных коек во всех рассматриваемых регионах (табл. 1).

Однако только доступность медицинского обслуживания не смогла бы столь кардинально поменять структуру заболеваемости и смертности. В 1940 году в РСФСР смертность населения составляла 20,6‰, а в 1960 уже 7,4‰, младенческая же смертность упала с 205,2‰ до 36,6‰ [12, с. 404–421]. Другим важнейшим фактором, повлиявшим на эпидемический переход, явились успехи медицинской науки – как российской и советской, так и мировой.

В начале XX века открыли возбудителей многих инфекционных заболеваний (например: чумы, туберкулеза, малярии, гнойных инфекций и т.д.) [13; 14, с. 77–229; 15, с. 367; 16, с. 285–304]. Но прошли годы, прежде чем эти открытия повлияли на заболеваемость и смертность населения. Даже сейчас это не происходит быстро. В качестве примера мы сможем привести возбудителя язвы желудка и двенадцатиперстной кишки Helicobacter pylori. Открыли его еще в 1980-х годах, но массово лечить антибиотиками стали только после 2000 года [13].

Таблица 1 – Развитие системы здравоохранения в Среднем Поволжье в 1940–1960-х гг.

Примечание. Таблица рассчитана автором по: Народное хозяйство РСФСР за 70 лет [12, с. 404–421].

Развитие медицины в борьбе с инфекциями шло двумя путями: профилактическим и лечебным. К профилактике можно отнести массовое вакцинирование населения и меры по борьбе с переносчиками болезней – карантинные мероприятия, а также систему СЭС, охватившую всю страну. Прорыв в лечении связан, в первую очередь, с открытиями специфических и неспецифических противомикробных препаратов.

Самым известным открытием стало открытие Александром Флемингом в 1928 году пенициллина. Однако до начала Второй мировой войны не удавалось получить достаточно чистый пенициллин для опытов не только на клеточных культурах. Выделением занимались Эрнст Борис Чейн и Говард Флори в Оксфорде и З.В. Ермолаева в СССР. С 1944 года пенициллин массово применяется в советской армии, сначала для лечения раневых инфекций, а позднее и для лечения сифилиса и респираторных инфекций. Значительно менее известно, что еще до войны Г. Домагк открыл пронтозил (1934 г.), сульфаниламидный препарат, также известный как стрептоцид, который позволял бороться с инфекциями, вызываемыми стрептококками, пневмококками, кишечной палочкой и возбудителем газовой гангрены. А в 1946 году было сделано другое эпохальное открытие: З. Ваксман открыл стрептомицин, позволявший бороться с туберкулезом и чумой [13; 14, с. 77–229; 15, с. 367; 16, с. 285–304].

Существенную роль в борьбе с острозаразными заболеваниями играет вакцинирование населения. В 1896 году появляется вакцина от холеры и чумы, в 1920-х годах от дифтерии, коклюша и столбняка, в 1930-х от гриппа, клещевого энцефалита и сыпного тифа, в 1950-х годах от бруцеллеза и полиомиелита, в 1960-х от кори, паротита и краснухи [13; 14, с. 77–229; 15, с. 367; 16, с. 285–304]. Именно массовое использование вакцин позволило существенно снизить заболеваемость и смертность от этих заболеваний. Так, использование АКДС (коклюш, дифтерия, столбняк) привело к резкому снижению заболеваемости у детей. За десять лет дифтерия стала встречаться в Поволжье в 47 раз реже, коклюш в 3,5 раза, бруцеллёз в 1,8 раза реже [17, с. 161–162; 18, с. 67–71].

В 1954 году А. Сейбин создал живую вакцину против полиомиелита. Массовое прививание населения этой вакциной привело к уменьшению заболеваемости полиомиелитом в 50 раз в РСФСР только за хрущевское десятилетие. В Среднем Поволжье в указанные годы это опасное заболевание стало встречаться на 43,3% реже, теперь случаи заражения полиомиелитом стали единичны [17, с. 161–162; 18, с. 67–71].

Еще одним немаловажным фактором стало то, что здравоохранение в СССР носило государственный характер. Это позволило не только проводить массовые вакцинации населения, но и поставить выявление и профилактику инфекционных заболеваний в стране на качественно новый уровень. Для этого еще в 1930-х годах была создана сеть санитарно-эпидемических станций (СЭС). Задачей СЭС стало проведение противоэпидемических и санитарно-профилактических мероприятий, «направленных на предупреждение загрязнения окружающей среды (водоемов, почвы, атмосферного воздуха), на оздоровление условий труда, обучения, быта и отдыха населения, а также на контроль за организацией и проведением мероприятий по предупреждению и снижению инфекционной и профессиональной заболеваемости» [13]. На них же возлагалась пропаганда среди населения медицинских и гигиенических знаний. Так, повсеместная обработка водоемов и прибрежных областей от комаров и их личинок способствовала снижению заболеваемости впервые выявленной малярией в РСФСР в 8,5 раз, а в Поволжье в 63 раза за период с 1957 по 1964 года [17, с. 161–162; 18, с. 67–71].

Советская медицина может также гордиться высококачественной системой карантинных противоэпидемических мероприятий, что позволило не допускать крупных эпидемий острозаразных заболеваний в стране. При введении карантинных мероприятий в СССР прекращалось движение транспорта, населения и грузов за пределы карантинной зоны, при необходимости устанавливалась военная охрана. Активно выявлялись и изолировались больные, проводился комплекс лабораторных исследований, дезинфекция и дезинсекция зоны карантина. Снимался карантин только после того, как истекал максимальный срок инкубационного периода заболевания со времени выявления последнего больного [19]. Это все же не означает, что вспышки чумы, холеры или сибирской язвы не поражали население Страны Советов [20], но они перестали уносить сотни тысяч человеческих жизней [21, с. 214–344].

Как следствие, в 1950–1960-е годы структура смертности в регионе существенно меняется. Смертность от инфекционных заболеваний в Среднем Поволжье к концу рассматриваемого периода составляла менее 2% от всех видов смертей, тогда как злокачественные новообразования становились причиной каждой пятой смерти в регионе. Столь же высок был уровень смертности от болезней органов кровообращения и от болезней сердца, тогда как смертность от болезней новорожденных (ранее уносившая большое число детских жизней) составила менее 2%. За означенный период вдвое упала смертность от таких заболеваний, как болезни легких и другие болезни органов дыхания, туберкулез [17, с. 161–162; 18, с. 67–71]. Всё это говорит о том, что в Среднем Поволжье в 1950–1960-е годы быстрыми темпами идет процесс «эпидемического перехода».

About the authors

Maria Aleksandrovna Rumyantseva

Author for correspondence.
Email: rumjanseva@rambler.ru

candidate of historical sciences, associate professor, researcher of Economics and Management Department

References

Supplementary files