Между медициной и революцией: к биографии Елены Николаевны Ошаниной

Полный текст

Постановка проблемы

Фамилия Ошанина затерялась в истории среди других, более известных женщин – участниц революционного движения второй половины XIX – начала XX вв. Так, в основном исследования посвящены роли Веры Засулич, Софьи Перовской, Веры Фигнер. В то же время имя Марии Николаевны Оловенниковой, в первом замужестве Ошаниной (член Исполнительного комитета «Народной воли», более известная как мадам Якобсон, Марина Полонская в эмиграции. – Прим. автора) редко встречается в историографии. О дочери Марии Николаевны – Елене Николаевне Ошаниной, которая в некоторой степени повторила и продолжила путь своей матери, известно было очень мало. Публикации о деятельности политических партий в губерниях Среднего Поволжья (Казанской, Саратовской, Самарской и др.), в том числе и социалистов-революционеров, посвящены в основном проблемам численности, социальному составу и организации ячеек. Если на страницах исследований и встречаются фамилии участников, то, как правило, это политические лидеры местных структур [1–7].

В советское время краткая информация о Елене Николаевне была напечатана в издании «Политическая каторга и ссылка» за 1929 и 1934 гг. [8; 9]:

«Ошанина Елена Николаевна – русская, дочь дворянина, учащаяся, родилась 12 июля 1874 г. в с. Покровском Орловской губернии. Окончила гимназию и, пробыв 4 года учительницей, поступила на фельдшерские курсы в Саратове. В 1889 г. участвовала в революционных кружках учащихся, хранила и распространяла литературу, печатала прокламации. В 1902 г. приговорена Саратовской судебной палатой по 2 части 252 статьи Уголовного Наказания за участие в первомайской демонстрации в ссылку на поселение и водворена в Аскызск Минусинского уезда Енисейской губернии. В 1904 г. была снова арестована и посажена в Минусинскую тюрьму, где пробыла 5 месяцев. Затем бежала в Швейцарию и жила там до июля 1905 г. После нелегального возвращения в Россию примкнула к партии социалистов-революционеров и работала в Черниговской и Казанской губерниях под кличками «Катя» и «Анна». В феврале 1906 г. ее арестовали в деревне Александровка Казанской губернии. В Казанской тюрьме они провела год до суда. В 1907 г. Казанская судебная палата приговорила к 4 годам тюрьмы за «бродяжничество» и 2 годам крепости за пропаганду среди крестьян. Когда открыла свое настоящее имя, то Казанский окружной суд 13 мая 1909 г. в Чистополе осудил ее по 313 и 445 статьям Устава о ссылке за побег с поселения на 3 года каторги. По апелляции Казанская судебная палата отменила этот приговор, принимая во внимание амнистию 1905 г., и оставила в силе приговор 1907 г. В 1909 г. была освобождена и работала фельдшерицей до 1917 г.» [9, с. 469].

Дальнейшая ее судьба после 1909 г. была неизвестна даже родственникам, которые в 2020 г. выпустили «Родословие дворянского рода Ошаниных» в двух томах [10, с. 64–67]. Кроме того, отсутствовало фото. Однако в фонде Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев сохранилось дело Елены Николаевны Ошаниной, которое может пролить свет на ее революционный, профессиональный и жизненный пути [11].

В «Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев» Елена Николаевна вступает в августе 1924 г. (членский билет № 715) [11, л. 33]. Дело Ошаниной состоит из 36 листов. Это документы делопроизводственного характера – членский билет, анкеты, заявления (на получение пособий, ссуды, назначение пенсии, перевод в Москву), справки (о месте работы, о здоровье дочери, о семейном положении), переписка. Кроме того, в деле находится автобиография, фото и копия приговора Казанской судебной палаты за 1909 г. Документы в хорошем состоянии, написаны от руки чернилами синего цвета.

Целью статьи является восстановление биографии Елены Николаевны Ошаниной на основе неопубликованных архивных документов центрального (Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ), местных (Государственный архив Республики Татарстан (далее – ГАРТ) и архив Орловского краеведческого музея (далее ОКМ. Арх.) и личного (архив семьи Белявских) архивов и выявление ее места в революционном и женском общественном движении начала XX в.

Изложение основного материала

Биографию Елены Николаевны Ошаниной (рис. 1) можно рассмотреть с нескольких точек зрения: во-первых, выделить основные вехи ее жизни; во-вторых, проследить ее революционный путь; в-третьих, ее профессиональную самореализацию.

Основные вехи жизни

Матерью Елены Николаевны была дворянка Мария Николаевны Ошанина, в девичестве Оловенникова. Она вышла замуж за дворянина Николая Дмитриевича Ошанина, а в 1874 г. родилась Елена. Оставив дочь на воспитание своей матери, Мария Николаевна уехала в Санкт-Петербург учиться на фельдшерских курсах при обществе Святого Георгия. В 1878 г. Николай Дмитриевич умер; возможно, был казнен [10, с. 63]. Дочь в автобиографии указывает лишь, что «отец умер, когда было 4 года» [11, л. 5]. Мария Николаевна второй раз вышла замуж за члена Исполнительного комитета «Народной воли» А.И. Баранникова. Сама она тоже являлась активным членом данной организации. С 1882 г. жила в Париже, где в 1898 г. умерла [10, с. 64–67].

Рисунок 1 – Ошанина Елена Николаевна [11, л. 1]

Степень участия Марии Николаевны Ошаниной в воспитании дочери описала сама Елена Николаевна в автобиографии: «Мать свою Марию Николаевну, урожденную Оловеникову, помню смутно, потому что она уехала в Ленинград, когда я была совсем маленькой» [11, л. 5]. Возможно, на раннем этапе в роли трансфера революционных идей выступали сестры Марии Николаевны Ошаниной – Наталья и Елизавета Оловенниковы, тети Елены Николаевны, которые тоже принимали участие в революционном народническом движении 1870–1880-х гг. Согласно автобиографии Елизаветы Николаевны, написанной в апреле 1925 г. для биографического словаря революционных деятелей, более известного как «Гранат», в 1891 г. она вернулась из Казанской психиатрической больницы, в которой провела 9 лет, домой в село Покровское Орловской губернии, где проживали ее мать Любовь Даниловна Оловенникова и сестра Наталья Николаевна. Сестры Оловенниковы (между приступами) занимались обучением грамоте деревенских детишек, девочек они обучали, в том числе, и рукоделью [12, с. 181].

Елена Николаевна окончила Орловскую Николаевскую гимназию в 1893 г., следовательно, имела возможность тесно общаться со своими тетями. После гимназии она отправилась на Педагогические курсы в Москве (скорее всего, двухгодичные курсы), а далее 4 года «учительствовала на селе». В 1899 г. поступила на Фельдшерские курсы в Саратове, там она и «сблизилась с революционной молодежью» [11, л. 5]. В Саратове находилась до 1902 г., после ареста и приговора Саратовской судебной палаты была отправлена в ссылку на поселение с лишением всех прав с последующим заключением в тюрьму в Енисейской губернии. Бежала и с октября 1904 г. по июль 1905 г. находилась в эмиграции в Женеве и Монтрё, после чего нелегально вернулась в Россию [11, л. 1–2].

В 1905 г. находилась в Саратове и Черниговской губернии, в 1906–1909 гг. – в Казанской губернии. После годичного перерыва в деревне у тетки (скорее всего, у Елизаветы Николаевны), весной 1910 г. выдержала экзамен на фельдшерицу при Орловской фельдшерской школе [11, л. 1–2, 5]. В этом же году она возвращается в Орловскую губернию, где работает поочередно библиотекарем (несколько месяцев), сельской учительницей (до 1924 г. в деревне Кунач Орловской губернии), фельдшерицей в Покровской «нарбольнице» (1924–1925 гг.), сестрой в Орловской губернской больнице (3 месяца) и сестрой-воспитательницей в Узловых железнодорожных яслях при станции Орел (1926–1928 гг.). В Орле проживала на улице 2-я Новосильская, дом 28 [11, л. 5 об., 14–15, 35].

В 1920-е гг. была членом профсоюза Всемедикосантруда (профессиональный союз медицинских работников, с 1924 г. назывался Медсантруд. – Прим. автора) [11, л. 1–1 об., 35]. В 1928 г. в анкете для желающих получить курортную помощь она отмечает, что работает в профсоюзе Медсантруд председателем кассы взаимопомощи [11, л. 22–23]. С 1924 г. состояла членом Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, с 1928 г. являлась персональным пенсионером данного общества, что запрещало ей работать по найму и получать пенсии из других источников [11, л. 17–19, 25]. В 1931 г. переехала в Москву, где проживала в Малом Патриаршем переулке, в доме номер 5 (известный дом Авиажилстроя), квартира 25 (1934 г.) и доме номер 3, квартира 4 (1935 г.). С конца 1933 г. работала фасовщицей в артели «Техно-Химик» кооператива Политкаторжан [11, л. 34–36].

Кроме того, Елена Николаевна имела дочь – Ольгу Петровну Ошанину, которая родилась 7 апреля 1915 г. Дочь продолжила династию женщин-врачей. В 1933–1935 гг. она училась на медицинском факультете «2-й МГУ» (создан в 1919 г. из Московских высших женских курсов, существовал до 1930 г. После этого медфак реорганизовали во 2-й Московский государственный медицинский институт, ныне Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова. – Прим. автора). Сама Елена Николаевна страдала хроническим бронхитом, а ее дочь находилась под наблюдением Орловского тубдиспансера в связи с «хронической туберкулезной интоксикацией» [11, л. 20, 25, 31, 32].

Елена Николаевна активно занималась общественной деятельностью: в Орле (1920-е гг.) ликвидацией неграмотности среди грузчиков, в библиотеке при Клубе металлистов; в Москве в Обществе политкаторжан и ссыльнопоселенцев работала в Культпропе (Отдел культуры и пропаганды. – Прим. автора) в библиотечной секции и в Енисейском землячестве была библиографом [11, л. 25, 35].

Рисунок 2 – Выписка из протокола [14, л. 9]

Решением Президиума ЦИК СССР от 25 июня 1935 г. Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев было ликвидировано, поэтому информация в деле Елены Николаевны Ошаниной обрывается. В 1935–1940 гг. Елена Николаевна являлась персональной пенсионеркой РСФСР, а в июне 1940 г. была переведена с персональной пенсии на пенсию по социальному страхованию [13, л. 4 об.; 14, л. 9–10] (рис. 2, 3).

В письме 1967 г. Ольга Петровна Каргинова (Ошанина) замечает: «Когда маму лишили персональной пенсии, мы были рады такому исходу, т.к. большинство ее товарищей к этому времени было уже арестовано» [14, л. 4 об.]. Последние годы Елена Николаевна Ошанина прожила у дочери в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ. – Прим. автора), где и умерла в 1943 г.

Рисунок 3 – Личная карта пенсионера труда [14, л. 11а]

Революционный путь Е.Н. Ошаниной

Елена Николаевна Ошанина в анкете отмечает, что в революционном движении была с 1899 г. В это время она обучалась в Саратове в Фельдшерской школе. В 1899–1902 гг. входила в ученическую организацию, занималась хранением и распространением нелегальной литературы, печатанием прокламаций [11, л. 1]. Как видно, начало ее революционного пути совпадает с формированием партии социалистов-революционеров (ПСР, эсеры). В 1895–1896 гг. в Саратове возникает одна из первых организаций будущих эсеров – Союз социалистов-революционеров (ССР), который в скором времени перенес свое пребывание в Москву. Технически функции ЦК исполнялись, в известной мере, наиболее сильными местными организациями, каковой являлась до конца 1902 г., то есть до ее разгрома, саратовская организация [4, с. 168, 176].

В 1902 г. Елена Николаевна была арестована в Саратове за участие в первомайской демонстрации и по решению Судебной палаты была сослана в Восточную Сибирь с лишением всех прав. В октябре – декабре 1903 г. отбывала наказание в с. Аскызское Минусинского уезда Енисейской губернии. В декабре 1903 г. была арестована и помещена в тюрьму Минусинска в связи с тем, что в Самаре были найдены революционные песни, написанные ее рукой, а у нее при обыске найдены шифры и записки. В 1904 г. бежала и находилась в эмиграции в Швейцарии. В партию эсеров вступила уже после возвращения на Родину. Скорее всего, в Саратове, так как именно в 1905 г. (с июля по октябрь) в этом городе состояла в транспортной организации ПСР, развозила нелегальную литературу. Имела партийную кличку «Катя». До конца 1905 г. была в Черниговской губернии, а в январе 1906 г. в составе врачебно-питательного отряда Пироговского общества прибыла в Казанскую губернию. Здесь, согласно анкете, она входила в Крестьянский союз ПСР и под партийной кличкой «Анна» занималась пропагандой [11, л. 1, 1 об., 2].

В феврале 1906 г. была арестована в деревне Александровка Казанского уезда Казанской губернии под именем Елена Константиновна Слободовская. Ее поместили в Казанскую пересыльную тюрьму 24 февраля 1906 г. По документам Казанского губернского жандармского управления Елена Константиновна проходила как «сестра милосердия», сама она выдавала себя за «жену сына отставного чиновника» [15, л. 1, 7]. В беседе с врачом В. Перимовым 30 мая 1906 г. она сообщала, что «арестована по доносу урядника, так как ей несколько крестьян говорили, что урядник приглашал их к себе, подпаивал и уговаривал показывать, что она говорила противоправительственные речи» [16, с. 18–19]. Во время следствия к делу были приобщены вещественные доказательства – «книжка(-и) и брошюра(-ы) в запечатанной посылке». Содержание последних в следственном деле не указано. 27 февраля 1907 г., спустя год после ареста, Елена Константиновна Слободовская была осуждена Казанской судебной палатой по ст. 130 п. 2 и 3 Уголовного уложения [17, с. 54]. Было принято решение заключить в тюрьму на 4 года за бродяжничество, а после этого «водворить» в Якутскую область, за пропаганду среди крестьян – 2 года крепости [18, л. 122 об.].

Однако в мае 1907 г. Елена Константиновна сообщила Казанской судебной палате свое настоящее имя – Елена Николаевна Ошанина [15, л. 10]. Изменение своего решения относительно конспиративного имени было связано с тем, что она узнала о применении амнистии к политическим заключенным от 3 ноября 1905 г. к ее «сопроцессникам» по делу о первомайской демонстрации в Саратове. После этого она провела еще год в Казанской губернской тюрьме (камеры 17, 21), а с мая 1908 по 10 мая 1909 г. – в Чистопольской уездной тюрьме. Казанский окружной суд без присяжных заседателей в Чистополе приговорил ее к 3 годам каторги за побег из Сибири, однако в последующем Казанская судебная палата ее оправдала.

После Февральской революции 1917 г. состояла в Совете рабочих депутатов на Григорьевском руднике и «Юзовск. ор.» ПСР. А в другом документе она заявляет, что во время Февральской и Октябрьской революции 1917 г. она состояла членом ИК СРД (видимо, Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов) и членом правления профсоюза горнорабочих, после 1917 г. беспартийная [11, л. 1–2].

Профессиональная самореализация Елены Николаевны Ошаниной

Документы в фонде Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев носят делопроизводственный характер. В связи с этим и автобиография, написанная при вступлении в Общество, тоже является таковой. В последнее двадцатилетие в российской историографии сформировалось направление по изучению массовой практики составления делопроизводственных автобиографий советскими людьми. Доктор исторических наук Ю.П. Зарецкий обращает особое внимание на «избирательность сведений таких автобиографий, когда упоминают одни факты и опускают другие» [19, с. 118]. С.В. Волошина и А.В. Литвинова отмечают, что с точки зрения содержания автобиографии автор «при ее написании производит отбор событий, сведений, благодаря чему имеет возможность конструировать свою идентичность, раскрывать только «удобные», нужные факты из своей жизни» [20, с. 42; 21, с. 28]. Автобиография Е.Н. Ошаниной для Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев является хорошим примером сложившегося подхода к написанию данных автобиографий в ранней советской истории. Основной целью общества было объединение различных поколений и политических течений революционного движения в позднеимперский период. Следовательно, заполняя анкету и составляя автобиографию, нужно было продемонстрировать свой революционный путь и доказать тот факт, что она подвергалась политической каторге и ссылке.

Как отмечает Е.М. Смирнова, большинство врачей конца XIX – начала XX вв. «разделяло пафос народнических идей сближения интеллигенции с народом» [22, с. 48]. Можно сказать также, что среди революционеров-народников было много врачей, которые и после получения диплома занимались параллельно революционной деятельностью. Кроме того, среди революционеров-народников были и женщины-«медички»: В.Н. Фигнер, С.Л. Перовская, М.Н. Ошанина (мама Елены Николеавны). Елена Николаевна продолжила дело своей матери.

Наиболее хорошо ее отношение к своей профессиональной идентичности иллюстрирует ответ на вопрос № 21 «Чем занималась в ссылке» анкеты для Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев: «Лечила инородцев, несмотря на запрещение, полученное от Енисейского губернатора» [11, л. 1 об.]. Это было в 1903–1904 гг. В 1906 г. она примкнула к врачебно-питательному отряду Пироговского общества, который был отправлен в конце января 1906 г. в деревню Александровку Казанского уезда Казанской губернии [16, с. 18]. В одном из писем к Нине Белявской (одной из участниц врачебно-питательного отряда Пироговского общества, отправленного в Казанскую губернию для помощи пострадавшим от неурожая 1905 г.) она заявляет, что к Пироговскому обществу «пристроилась» случайно. Кроме того, переписка Белявской и Ошаниной дает нам возможность добавить еще информации к биографии Елены Николаевны. Так, в письме от 4 июля 1907 г. (уже после открытия своего имени) она пишет: «Кажется, я Вам не говорила, что в 1899 году мне пришлось заведовать столовой в татарском селе Казанского уезда. Действительно, трудно жить среди населения, языка которого не знаешь» [23].

После освобождения из заключения в Казанской губернии и сдачи экзамена на фельдшерицу в Орловской фельдшерской школе работала по специальности, но приходилась часто менять место работы, так как «служить не давали, нигде не утверждали» [11, л. 5 об.]. Так, с 1911 по 1919 гг. она работала в Самарской глазной лечебнице (3 месяца), на эпидемии сыпного тифа в Смоленской и Воронежской губерниях (1 месяц), на эпидемии дифтерии и оспы в Саратове (2 месяца), фельдшерицей на Григорьевском руднике Таганрогского округа Донской области (1912–1919 гг., не требовали утверждения), в 1924–1925 гг. работала фельдшерицей в Покровской «нарбольнице» (2 года), сестрой в Орловской губернской больнице (3 месяца) [11, л. 5 об., 6].

Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления

Несмотря на то, что Елена Николаевна принимала активное участие в революционной работе партии социалистов-революционеров, она никогда не оставляла своей медицинской деятельности, занимаясь ей при любой возможности – легально и нелегально, на добровольной благотворительной основе или в качестве профессиональной работы. Таким образом, можно сделать вывод о том, что профессиональная идентичность Елены Николаевны Ошаниной, самореализация ее в качестве «фельдшерицы», имела не менее важное значение, чем реализация себя на революционном поприще. Следовательно, в рамках женского общественного движения начала XX в. ее можно отнести не только к женщинам-«революционеркам» / «радикалкам», но и к «женщинам нового типа». Обе группы женщин стремились помогать угнетенным, считали личную независимость и работу в общественной сфере непременными шагами эмансипации [24, с. 140–141, 143]. На примере изучения биографии Елены Николаевны Ошаниной (и других менее известных женщин) можно расширить представление о типах женщин и разнообразии женского общественного движения второй половины XIX – начала XX вв.

Благодарности

Автор выражает благодарность старшему научному сотруднику Научно-исследовательского и экспозиционного отдела Орловского краеведческого музея Филимоновой Валентине Кузьминичне.

Об авторах

Анастасия Юрьевна Федотова

Автор, ответственный за переписку.
Email: stasi7886@mail.ru

кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории и архивоведения Института международных отношений

Список литературы

Дополнительные файлы

Доп. файлы

Действие

1. JATS XML

Скачать

2. Рисунок 1 – Ошанина Елена Николаевна [11, л. 1]

Скачать (447KB)

Метаданные

3. Рисунок 2 – Выписка из протокола [14, л. 9]

Скачать (863KB)

Метаданные

4. Рисунок 3 – Личная карта пенсионера труда [14, л. 11а]

Скачать (1MB)

Метаданные