Livestock industry of the Urals on the eve of the Great Patriotic War

Full Text

Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне была бы невозможна без той колоссальной подготовительной работы, проведенной руководством СССР в годы предвоенных пятилеток [1, с. XIV]. Об этом неоднократно говорили в своих трудах виднейшие военно-политические деятели Советского Союза периода Великой Отечественной войны [2, с. 204].

Широко известны мероприятия по созданию новых образцов техники и вооружения, ставших в условиях войны залогом успехов советского оружия на поле битвы. Менее освещены вопросы, касающиеся деятельности в предвоенный период отраслей народного хозяйства СССР, не имевших непосредственного отношения к созданию вооружения, но при этом сыгравших одну из ключевых ролей в деле обеспечения армии и государства всем необходимым для ведения войны. Одной из них являлось животноводство.

Рассматриваемая сфера сельского хозяйства в первой половине XX века была практически безальтернативным источником получения как высококачественных продуктов питания для армии и населения, так и сырья для легкой промышленности. Поэтому, начиная с середины 30-х гг. XX века, когда стала очевидной возрастающая угроза новой мировой войны и проявились отрицательные последствия коллективизации, выразившиеся в резком сокращении поголовья основных продуктивных животных, руководство страны стало уделять животноводству больше внимания.

Согласно опубликованным данным, в 1916 г. в России оставалось до 58,4 млн голов крупного рогатого скота, а к 1928 г. это количество достигло 66,8 млн голов [3, с. 80]. После начала коллективизации поголовье всех видов животных начало резко уменьшаться, и к 1933–1934 гг. показатели достигли максимальных значений снижения общего поголовья как в СССР в целом, так и на Урале в частности. О динамике процессов, происходивших в животноводстве в предвоенные годы, можно получить представление из данных табл. 1.

Из показателей таблицы 1 видно: численность поголовья всех сельскохозяйственных животных, указанных в таблице, в 1934–1940 гг. имела неустойчивую динамику. Ведущие исследователи сельского хозяйства СССР 30–40-х гг. XX века, и в том числе историки уральского региона, отмечают, что в данный период сельхозпроизводители страны еще не освоили в полной мере промышленные технологии ведения аграрного производства [5, с. 65]. Они также зависели от погодных условий. Особенно эти факторы влияли на животноводческую отрасль, которая в отличие от растениеводства гораздо медленнее внедряла промышленные технологии.

Даже к 1940 г. до 45% продуктивного стада сельскохозяйственных предприятий ряда регионов Урала находилось в приспособленных помещениях, что приводило к большому падежу и малой продуктивности животных [6, с. 86]. Резкое снижение поголовья животных в 1937 г. историки объясняют неурожаем 1936 г., последствия которого (отсутствие кормов) не удалось преодолеть без снижения количества животных. Следует заметить, что поголовье продуктивных животных регионов Урала по отношению к общему поголовью, как СССР, так и РСФСР, было в целом достаточно стабильно и по некоторым позициям даже существенно возрастало. Некоторое снижение доли Урала по отношению к поголовью СССР в 1940 г. объясняются прежде всего тем, что в 1939–1940 гг. в состав СССР вошли западные территории, и сведения о вновь поступившем поголовье изменили статистические показатели страны. Данный факт отмечали еще исследователи сельского хозяйства СССР советского периода [7, с. 126].

Кроме того, надо иметь в виду, что рост поголовья практически во всех базовых отраслях животноводства не всегда отражал структурные изменения стада. Несмотря на общий рост количества лошадей в хозяйствах страны, число рабочих лошадей снижалось. Аналогичные процессы протекали и в структуре поголовья крупного рогатого скота. Например, общая численность волов (рабочих быков) в СССР снизилась с 6896 тыс. в 1928 г. до 3282 тыс. к 1941 г. При этом в Чкаловской (название Оренбургской области в 1938–1957 гг.) области только за 1939–1940 гг. число волов сократилось на 41% [8, л. 7].

Как отмечалось выше, животноводческая отрасль на Урале с большими трудностями осваивала новые методы ведения хозяйства. Тем не менее вклад животноводства уральского региона в общую продуктивность аграрного производства в предвоенный период был выше, чем в целом по стране. Так, если в 1940 г. животноводство в СССР давало в стоимостном выражении 25,4% продукции сельского хозяйства, то в уральском регионе этот показатель составлял 28,4% [9, с. 144].

Другой особенностью животноводческой отрасли в рассматриваемый период было то обстоятельство, что, несмотря на высокие темпы коллективизации и рост поголовья в государственных и коллективных хозяйствах, большой процент поголовья животных находился в личной собственности населения. Именно это поголовье оказывалось более продуктивным. Не стали исключением и регионы Урала.

Таблица 1 – Поголовье основных видов сельскохозяйственных животных Урала в 1934–1940 гг. (на конец года)

Примечание. Составлено по: [4, с. 143, 144, 146, 147, 149, 150, 152, 180, 181, 183, 184, 186, 187, 189, 241, 242, 244, 245, 247, 248, 250].

По данным В.П. Мотревича, к 1940 г. колхозы Урала имели до 39% крупного рогатого скота от общего поголовья в регионе (1590 тыс. голов из 4091,9 тыс.) и до 60% поголовья свиней (846 тыс. из 1415,1 тыс.). Но при этом они давали всего 32–33% всей животноводческой продукции. Хозяйства колхозников производили 41,4% продукции, 17,8% приходилось на личные хозяйства рабочих и служащих, 7,9% давал государственный сектор (совхозы и подсобные хозяйства предприятий), и 0,7% приходилось на единоличников [9, с. 152]. Нетрудно подсчитать, что колхозники на Урале в предвоенные годы суммарно давали 3/4 от всей животноводческой продукции.

Начиная с 1933 г. государственная политика по отношению к животноводству изменилась. 5 ноября 1933 г. вышло Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О помощи бескоровным колхозникам в обзаведении коровами». Позже в мае 1934 г. СНК СССР приняло постановление «Об обзаведении скотом в личное пользование членов сельскохозяйственных коммун». Согласно правительственным распоряжениям колхозам разрешалось продавать своим колхозникам до 1/3 своего поголовья. Подобные решения принимались и в последующие периоды. Так, утвержденный в мае 1936 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) государственный план развития животноводства предполагал, в частности, оказание помощи колхозникам в обзаведении коровой и мелким скотом. На Урале подобные мероприятия подкреплялись также увеличением численности колхозников. По сведениям уральских исследователей, только за 1940 г. в колхозы Свердловской области дополнительно переселили до 1000 семей из малоземельных районов страны и помогли им обзавестись скотом и жильем. В сельскую местность Челябинской области к началу Великой Отечественной войны переселили более 10 тыс. семей [10, с. 17, 18].

Данные постановления преследовали цель добиться повышения количества сдаваемой колхозами продукции за счет личного хозяйства колхозников. Идя на подобные послабления в сфере коллективного производства, советское правительство в целом не меняло генерального курса на сдерживание поголовья в личном пользовании. Так, уставом сельскохозяйственной артели 1935 г. разрешалось иметь в личном хозяйстве одну корову, две головы молодняка крупного рогатого скота, свиноматку и ее поросят, до десяти овец и коз [11].

Тем не менее, даже с учетом подобных ограничений, с 1934 по 1940 гг. количество коров в личном пользовании уральских колхозников возросло с 808,2 тыс. голов до 950,5 тыс. (на 16,2%), а число овец и коз увеличилось с 1367 тыс. до 3196,4 тыс., т.е. возросло в 2,3 раза [4, с. 70, 71]. Это в свою очередь позволило увеличить возможности колхозов по сдаче продукции государству. При этом следует отметить жесткость заготовительной политики государства по отношению к аграрному производству и прежде всего к животноводству.

Особенно показательны в этом изменения в заготовительной политике с 1940 г., когда взимаемый объем продукции начали определять для хозяйств не с количества поголовья, а с имеющейся у них земельной площади – «погектарный принцип». Указанное обстоятельство сильно отразилось на хозяйствах уральского региона и особенно его южной части, где у колхозов и совхозов имелись значительные земельные площади. Данные шаги советского правительства можно рассматривать прежде всего как вынужденные в условиях надвигающейся военной опасности и чрезвычайных условий.

Весь перечень мероприятий, принятых во второй половине 30-х гг. по подъему животноводства в СССР в целом и на Урале в частности, достаточно обширен, и его невозможно отразить в масштабах одной статьи. Следует сказать о том, что, несмотря на некоторые неудачи в организации животноводства, государственным органам удалось добиться своей основной цели – повышения товарности базовых отраслей животноводства, а также улучшения качественных показателей поголовья.

Приведем пример. В Российской империи в 1912 г. лошадей, пригодных для мобилизации в армию, имелось всего 29,7% от поголовья. В СССР, благодаря принятым в 1934–1940 гг. мерам, этот показатель к началу Великой Отечественной войны смогли довести до 44% от поголовья [12, с. 4].

Если во второй половине 20-х гг., несмотря на большое поголовье, товарная продукция животноводства составляла только 2,4 млн т мяса и 4,3 млн т молока, то к 1940 г. хозяйства давали уже 4,2 млн т мяса и 10,8 млн т молока. По сравнению с дореволюционным периодом товарность по мясу, например, поднялась с 42% до 67% к 1940 г.

Необходимо отметить, что руководство СССР в предвоенный период уделяло большое внимание развитию не только базовых отраслей животноводства, но и малым сферам. Именно в 30-е гг. в Советском Союзе началась интенсивная работа по поднятию уровня малых отраслей животноводства, которые впоследствии в условиях Великой Отечественной войны сыграли заметную роль в достижении победы над врагом.

Так, например, пчеловодство стало одной из самых востребованных отраслей хозяйства. Быстрорастущие сферы экономики СССР (электротехника, оптика, медицина, металлургия и.т.д.) требовали большого количества меда и воска. Если в 1935 г. в колхозных пасеках СССР содержалось 3,4 млн пчелосемей, то к 1940 г. это число достигло 5,8 млн [13, л. 3]. Общее число пчелосемей в СССР к началу Великой Отечественной войны достигло 10 млн., превысив дореволюционный уровень на 60% [14, с. 10].

Незаслуженно обойдена вниманием исследователей одна из важнейших для животноводства страны отраслей – рыбоводство. Данная отрасль в условиях Великой Отечественной войны являлась одним из основных резервов советской экономики в получении ценных видов продовольствия.

По опубликованным данным, к 1940 г. в СССР добывали до 1,3 млн т рыбы. Важность указанной отрасли животноводства в рассматриваемый период характеризуется также тем, что в 1939 г. для руководства отраслью создали Наркомат рыбной промышленности СССР и наркоматы союзных республик. Так, например, Народный комиссариат рыбной промышленности РСФСР располагал к началу войны 12 рыболовными трестами республиканского подчинения, 44 трестами областного подчинения, 10 предприятиями районного уровня с общим выловом до 110 тыс. т [15, л. 69].

Подобные учреждения к началу войны появились и в уральском регионе. В 1935 г. в Оренбургской области создали областной рыболовный трест, который вобрал в себя все специализированные рыбодобывающие организации области. Подобные тресты начали работать и в других областях Урала. Так, Челябинский государственный рыбный трест к началу войны располагал 8 рыбозаводами [16, л. 16]. Эти хозяйства в военные годы сыграли важную роль в обеспечении населения тыловых регионов ценными видами продовольствия.

Большая работа проводилась во второй половине 30-х гг. по развитию звероводства и заготовке пушнины и мехового сырья. 26 июня 1939 г. при Наркомате внешней торговли СССР (НКВТ СССР) было образовано Главное управление пушно-мехового хозяйства «Главпушнина» для руководства звероводческими и кролиководческими совхозами [17, с. 167]. По всей стране организовали специализированные заготовительные предприятия, которые вели заготовку данного вида сельскохозяйственного сырья. Подобные примеры имели место и в регионах Урала. Так, в Чкаловской области уже с середины 30-х гг. приступили к разведению овец каракульской породы и заготовке их шкурок [18, с. 248]. При этом уже к началу Великой Отечественной войны ежегодная заготовка шкурок каракуля в области достигла 52 тыс. шт. [19, л. 100]. Надо отметить, экспорт пушнины и мехового сырья в 1941–1945 гг. давал стране свыше 1/3 всех валютных поступлений [20, с. 118]. Перечень мероприятий, направленных на развитие животноводства в предвоенный период, может быть продолжен.

Заключение

В целом можно говорить о том, что, несмотря на изъяны советской модели построения аграрного производства в преддверии военного времени, в СССР в целом и на Урале в частности был создан фундамент животноводческой отрасли. Планомерная и целеустремленная работа государственных органов власти и ответственных различных организаций способствовала внедрению в животноводческой отрасли обоснованных технических решений, позволявших ей функционировать в рамках промышленных технологий ведения сельского хозяйства. При уменьшении численности поголовья сельскохозяйственных животных возросли показатели экономической эффективности. В отличие от предыдущих этапов развития животноводства, в предвоенный период большое внимание уделяли совершенствованию работы малых отраслей животноводства. Все это позволило в чрезвычайных условиях войны обеспечить армию и население продовольствием, оборонные отрасли промышленности – сырьем и этим способствовать победе в Великой Отечественной войне.

About the authors

Rustam S. Bakhtiyarov

Email: rustam7174@yandex.ru

candidate of historical sciences, lecturer

Alla V. Fedorova

Author for correspondence.
Email: istogau@yandex.ru

doctor of historical sciences, professor, head of History and Philosophy Department

References

Supplementary files