The contribution of B.F. Zhelezchikov to the study of early nomads of the Southern Urals

Full Text

В 2016 г. исполнилось бы 70 лет со дня рождения замечательного ученого, сарматолога Бориса Федоровича Железчикова. Сейчас мы видим, что в значительном количестве опубликованных им работ подняты многие проблемы сарматской археологии, которые получили дальнейшее развитие в разработках современных исследователей [1; 2; 3;].

Его коллеги и ученики уже писали о многогранном организаторском таланте, администраторских способностях и человеческих качествах Б.Ф. Железчикова [4; 5; 6]. Поэтому в данной статье мы перед собой поставили задачу: провести научный анализ творчества ученного.

Б.Ф. Железчиков родился в городе Чудово Новгородской области 20 октября 1946 г. в семье служащих. Школьные годы прошли на Урале, в Пермской области. После прохождения срочной службы в рядах Советской Армии в 1967 г. поступает в Уральский педагогический институт им. А.С. Пушкина (ныне Западно-Казахстанский государственный университет им. М. Утемисова в г. Уральск) на историческое отделение историко-филологического факультета [7, с. 157].

Период 50–80-х гг. ХХ столетия отмечается активизацией археологических исследовании. Обширные раскопочные работы по территории бывшего СССР были связаны работами экспедиций областных педагогических институтов. Не стал исключением в этом плане и Западно-Казахстанский регион. Первые работы экспедиции Уральского педагогического института под руководством Г.И. Багрикова дали интересные результаты [8], которые в дальнейшем позволили обратить внимание исследователей на один из малоисследованных районов Южного Приуралья.

В 1968 г., с переездом в г. Уральск Г.А. Кушаева на территории Уральской области (ныне Западно-Казахстанская область Республики Казахстан) начинается новый этап археологических исследований с организации практики студентов-историков, в которой ежегодное участие принимает Б.Ф. Железчиков [9, с. 12]. Кроме накопления полевого опыта, Борис Федорович проявляет свои научные способности, регулярно участвуя в Урало-Поволжских археологических студенческих конференциях [5, с. 4].

В биографии студента Б. Железчикова нужно особо отметить 1969 г., это начало археологических работ экспедиции Уральского педагогического института им. А.С. Пушкина, где принимает участие отряд Института археологии АН СССР под руководством М.Г. Мошковой, который проводил исследования памятников у оз. Челкар и на могильниках Лебедевка I и II. Знакомство с М.Г. Мошковой явилось важным событием в жизни Б.Ф. Железчикова, став началом его становления как ученного-сарматолога, а собственно, Лебедевские курганы упомянутые в двадцатитомнике «Археология СССР» [10, с. 171], на сегодняшний день являются хрестоматийными. Изучению этого интересного памятника, повлиявшего на формирование его взглядов и убеждении, он посвятил пять полевых сезона подряд, с 1977 по 1981 гг.

Таким образом, с этого времени начинаются планомерные исследования археологических памятников на территории Уральского право- и левобережья. Создание археологической экспециции Г.А. Кушаевым и Б.Ф. Железчиковым и дальнейшая организация исследований памятников на систематической основе положительно сказались на развитии вузовской археологии региона.

В последующие годы раскопочные работы и разведки памятников по территории Западно-Казахстанской области с конца 60-х по середину 80-х проводила совместная экспедиция Уральского педагогического института, Областного историко-краеведческого музея и Института археологии АН СССР. Благодаря объединению усилий Г.А. Кушаева, М.Г. Мошковой, Б.Ф. Железчикова были достигнуты значительные успехи, связанные, во-первых, со сплошным обследованием значительных площадей области, и во-вторых, с раскопками таких «эталонных» на сегодняшний день памятников, как погребения из комплекса могильников Лебедевка, курганных групп в окрестностях озера Челкар, бассейнов Большого и Малого Узеней и др. [9].

До 1976 г. работами экспедиции Уральского педагогического института им. А.С. Пушкина исследовано значительное количество разновременных памятников от эпохи бронзы до средневековья, среди них – Барбастау I–V, Алебастрово I–II, Кисык-Камыс, Мокринский I–II, Карасу I, Донгелек I и др [11; 12].

В 1976 г. создается самостоятельный второй отряд, под руководством Б.Ф. Железчикова и В.А. Кригера, который начинает целенаправленные работы по левобережному Уралу. Всего этой экспедицией были исследованы более двух десятков археологических объектов. К ним относятся такие памятники как могильники у с. Лебедевка, Кос-Оба, Свистун-Гора, Вишневая Балка, Кушум, Тау, Алебастрово II, Жарсуат I–II и др. [13; 14; 15]. Материалы этих памятников в сжатом виде, был опубликованы в специальной монографии автора «Археологические памятники Уральской области», вышедшей в 1998 г. в г. Волгоград [16].

В 1977–1981 гг. продолжились целенаправленные исследования одного из крупных памятников Западного Казахстана – могильного комплекса у с. Лебедевка, расположенного на плато Есен-Амантау, недалеко от границы Актюбинской и Западно-Казахстанской областей Республики Казахстан. Всего за этот период на памятнике было изучено около 160 курганов [17; 18; 15]. Все материалы, касающиеся памятников раннего железного века, кроме кургана 25 могильника Лебедевка VI, который проанализирован автором в статье «Погребения IV в. до н.э из Южного Приуралья и вопрос о времени появления дромосных могил» [19], опубликованы в монографии «Древности Лебедевки (VI–II вв. до н.э.)» начатого Б.Ф. Железчиковым и законченного его коллегами В.М. Клепиковым и И.В. Сергацковым [20].

Таким образом, исследования в 70-х гг. ХХ века на территории Уральского право- и левобережья, особенно Г.А. Кушаева, М.Г. Мошковой, Б.Ф. Железчикова, и В.А. Кригера благоприятно сказались на формировании региональной школы и становлении молодых ученых-археологов. В этом неоценима роль Б.Ф. Железчикова, как одного из организаторов в стенах Уральского педагогического института им. А.С. Пушкина ежегодных археологических экспедиции. Кроме того, совместные работы вышеуказанных ученых поставила местную археологию на новый уровень, разведками были пройдены огромные территории и учтены более тысячи археологических памятников разных периодов. Достоянием науки стали материалы из сотни раскопанных курганов савромато-сарматского времени Южного Приуралья, пополнившие источниковую базу для дальнейших обобщающих работ.

По данным Г.А. Кушаева, за двадцатилетний (1968–1988 гг.) период полевых исследований совместной экспедицией Института археологии АН СССР, Уральского педагогического института и Уральского краеведческого музея были исследованы 470 курганов из малоисследованных до этого времени территорий бассейна нижнего течения реки Урал [9, с. 12–18].

На основании новых материалов исследованных в 60–70 гг. ХХ века Б.Ф. Железчиков в 1980 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Ранние кочевники Южного Приуралья» [21], а в 1997 году докторскую по теме «Ранние кочевники Южного Приуралья и Нижнего Поволжья в VI–II вв. до н.э.» [22].

К началу 1980-х гг. Б.Ф. Железчиков в ряде своих статей одним из первых выступил с идеями «экологических импульсов» [23; 24]. По мнению С.Ю. Гуцалова, «отличительной чертой работ Б.Ф. Железчикова является его обращение к проблеме влияния природно-климатических факторов на процессы культурогенеза» [1, с. 15].

В статье «Вероятная численность савромато-сарматов Южного Приуралья и Заволжья в VI в. до н.э. – I в. н.э. по демографическим и экологическим данным», Б.Ф. Железчиков, считая, что данные письменных источников касательно численности кочевых племен во многом преувеличены, попытался определить вероятную численность кочевого населения рассматриваемого региона на основе демографической формулы С.С. Сорокина. Внеся некоторые свои коррективы, он получил в своих расчетах 20 тыс. населения, проживавщего в Южном Приуралье [24, с. 65].

Выводы Б.Ф. Железчикова в свое время подверг критике В.В. Халдеев, разглядев математическую ошибку в пересчете площади с квадратных километров на гектары [25, с. 230–231].

Позже к проблеме определения численности сарматского населения в Нижнем Поволжье обратился А.С. Скрипкин. Он отметил множество допущений в методике Б.Ф. Железчикова и значительное расхождение в конечных числах вышеуказанных авторов, а также предложил получение реальных сведений из этнографических параллелей [26, с. 20–23].

В одной из первых работ посвященной катакомбным захоронениям могильника Новопавловка (Западно-Казахстанская область), Б.Ф. Железчиков затрагивал вопросы единства и различия сарматских памятников Нижнего Поволжья и Южного Приуралья. Оперируя новыми материалами из Новопавловских катакомб, автор приходит к выводу о большем сходстве, чем различии памятников двух регионов [27, с. 223]. Рассматривая вопросы происхождения катакомбных захоронений в степях между Волгой и Илеком, в качестве одного из регионов-доноров предполагал Среднюю Азию, а первоначальное распространение данных типов могил связывал с Южным Приуральем, откуда чуть позже носители данной культурной традиции передвинулись в Нижнее Поволжье [27, с. 224–225].

Весьма интересно и заслуживает внимания мнение Бориса Федоровича касательно происхождения и времени появления дромосных могил Южного Приуралья. Он отмечал, что «данный обряд возникает в разных частях Южного Приуралья почти одновременно». По его мнению, «…подобные погребальные комплексы с последовательными захоронениями следует связывать с миграцией в степи Южного Приуралья нового культурного этноса, который появляется к концу савроматского этапа и приводит в итоге к сложению прохоровской культуры» [22, с. 92]. Рассматривая функциональное назначение и религиозно-обрядовую нагрузку на катакомбные и дромосные могилы, объединение их в одну категорию он ставил под сомнение, считая последних семейными усыпальницами, где в несколько актов хоронили близких родственников. Более ранними носителями подобной традиции, по его мнению, могли выступать саки Приаралья. В последующем развитии данного обряда исследователь видел появление курганов с центрально-круговой планировкой погребений, также связанного с идеей расположения близких людей под одной насыпью [22, с. 92].

В других своих трудах Б.Ф. Железчиков детально разрабатывал формирование и хронологию развития культуры ранних кочевников Южного Приуралья. Ученый применив статистические методы при обработке данных погребального обряда кочевников раннего железного века, изначально, анализируя памятники по трем хронологическим этапам: савроматский VI–V вв. до н.э, раннесарматский IV–II вв. до н.э. и среднесарматский I в. до н.э. – I в. н.э., придерживался устоявшейся на тот момент классической хронологической шкалы. Однако, отмечал изменения в важной составляющей погребального обряда в курганах Илекской группы и Уральского левобережья, где с V в. до н.э. начинает появляться южная ориентировка. Затрудняясь объяснить причины появления данного обряда, выдвинул двоякое предположение, о влиянии населения сопредельных регионов, в частности саков Приаралья или же с изменениями религиозных воззрений, произошедших в среде кочевников Южного Приуралья [21, с. 4–5].

Таким образом, выделяя появление некоторых признаков погребального обряда раннесарматского (прохоровского) времени с V в. до н.э., Б.Ф. Железчиков все же формирование всего комплекса отводил к IV в. до н.э., при этом отмечал концентрацию самых ранних погребении в восточных районах региона, откуда прохоровская культура в IV–III вв. до н.э. распространяется по всей территории Южного Приуралья и далее на запад в Нижнее Поволжье [21, с. 6]. Он выявил тенденции уменьшения погребальных комплексов Южного Приуралья и увеличения их на территории Башкирии и Нижнего Поволжья, начиная с III в. до н.э. и связывал это с «оттоком населения из Приуралья к западу, югу и северу от старых традиционных центров», объясняя данный процесс экологической обстановкой в регионе [21, с. 7].

Опираясь на новые материалы, полученные в ходе раскопок в 70-х годах ХХ века, главным образом на дружинные курганы «савроматского» времени Илекской и Орской групп, Б.Ф. Железчиков, поддерживал концепцию А.И. Тереножкина о приходе скифской материальной культуры Северного Причерноморья в «готовом» виде. Он также считал, что данное положение относится и к кочевникам Южного Приуралья. Отмечая ничтожно малое количество «переходных погребений» Южного Приуралья, высказался против предложенной К.Ф. Смирновым автохтонной теории происхождения савроматов, считая неубедительными доказательства генетической связи скифов и савроматов с племенами эпохи поздней бронзы. Полагал, что датировка К.Ф. Смирновым данных погребений необоснованно удревнена почти на 100 лет [22, с. 11–12].

Таким образом, по его мнению, «появление «в готовом виде» почти всех степных культур раннего железного века следует относить к концу VII – нач. VI вв. до н.э. и не в коей мере не к рубежу VIII–VII вв. до н.э.», который являлся временем распространения погребений «переходного типа». Б.Ф. Железчиковым было предложено свое виденье формирования культуры ранних кочевников «савроматского» времени Южного Приуралья и Нижнего Поволжья в следующей последовательности: в VI в. до н.э. появляются первые памятники в восточных районах Южного Приуралья, после, к концу VI–V вв. до н.э. происходит их распространение по всему региону и далее на запад к левобережью Волги. Регионом-донором, откуда шел импульс, он считал Приаралье и Сарыкамышскую впадину [28, с. 16].

Другой, не менее важной проблемой, над которой работал Борис Федорович были вопросы происхождения раннесарматской (прохоровской) культуры. Здесь надо заметить, что он был одним из первых, кто обозначил контуры концепции существования одной прохоровской культуры [29, с. 266]. Совместно с А.Х. Пшеничнюком в тезисах доклада под симптоматичным названием «Племена Южного Приуралья в VI–III вв. до н.э.», прочитанного на международной конференции, посвященной актуальным проблемам истории сарматов, проходившей в 1994 г. в Волгограде, относительно формирования и развития культуры ранних кочевников Южного Приуралья изложил несколько основных гипотез. По мнению Б.Ф. Железчикова и А.Х. Пшеничнюка археологическая культура ранних кочевников Южного Приуралья появляется в «готовом сложившемся виде» не ранее второй половины VI в. до н.э., может быть, рубежа VI–V вв. до н.э. На протяжении всего V в. до н.э. шло развитие новой культуры, увеличение количества населения, занятие всего пространства Южного Приуралья. В V в. до н.э. происходит трансформация культуры, в относительно богатых захоронениях появляются признаки раннесарматской (прохоровской) культуры. На рубеже IV–III вв. до н.э. в Южном Приуралье не появляется новая культура, а идет распространение новых приобретенных черт на всей территории. Таким образом, ученые выступили за объединение савроматской и раннесарматской культур в одну, определяя ее хронологические рамки концом VI–III вв. до н.э. [30, с 5–8; 31, с. 128]. В дальнейшем эта идея одной культуры была поддержана в ряде работ А.Д. Таирова и С.Ю. Гуцалова [2; 3; 1].

К началу 80-х годов прошлого века, не смотря на более полувековую историю изучения культуры кочевников савромато-сарматского круга, вновь была поднята остродискуссионная проблема, связанная с вопросом «…существования в Нижнем Поволжье и Южном Приуралье единой савроматской археологической культуры с двумя локальными вариантами, соответствующими этим географическим зонам или же наличие двух археологических культур» [32, с. 9].

Рассматривая данный вопрос в своей кандидатской диссертации, Б.Ф. Железчиков первоначально допускал наличие близости двух регионов в погребальном обряде и материальной культуре [21]. В дальнейшем он пришел к выводу о двух разных традициях в погребальном обряде у населения Нижнего Поволжья и Южного Приуралья и поддержал гипотезу М.А. Очир-Горяевой о существовании в VI–IV вв. до н.э. двух самостоятельных археологических культур [33, с. 56].

Б.Ф. Железчиков большинство признаков погребального обряда ранних кочевников считал всеобщими для Южного Приуралья. Однако по некоторым их различиям выделял две группы: восточную – памятники Восточного Оренбуржья, Илекской группы, северо-восточной Башкирии, могильный комплекс Лебедевка и западную – памятники Уральского левобережья, южной и западной Башкирии и бассейнов рек Самары и Чагана. Относительно памятников Уральского правобережья он писал: «по всей вероятности, в VI–V вв до н.э. население данной территории по особенностям материальной культуры стояло ближе к «савроматам» Нижнего Поволжья, чем племенам Южного Приуралья» [21, с. 12]. Ситуация постепенно начинает меняться в IV–III вв. до н.э. В этот период еще сохраняется разделение памятников на две группы, но в отличии от VI–V вв до н.э., памятники Уральского правобережья включаются в южноуральский культурный регион. По мнению исследователя, «…статистический анализ позволил проследить и подтвердить продвижение новой культуры из восточной группы в западную в середине и конце IV в. до н.э.» [21, с. 13].

Накопление огромного количества археологического материала, в последней четверти ХХ века активизировало использование статистико-комбинаторных методов для обработки погребальных памятников. Б.Ф. Железчиков в составе российско-итальянской исследовательской группы, принимает активное участие в создании электронной базы данных по культуре ранних кочевников Нижнего Поволжья и Южного Приуралья. Результатом данного труда стало выпуск двух изданий, посвящённых савроматской эпохе и раннесарматской культуре [34; 35].

Подводя итоги всего сделанного Б.Ф. Железчиковым можно выделить следующие моменты: в первую очередь, он был исследователем-полевиком и ввел в научный оборот большое количество памятников из малоизвестных районов Южного Приуралья. Стоял у истоков региональной археологической школы, в котором выросли такие исследователи, как С.Ю. Гуцалов, С.Н. Заседателева и др. Борис Федорович был создателем концепции «теории экологических импульсов», сторонником географической и экологической детерминанты, развивал миграционную теорию происхождения ранних кочевников Южного Приуралья. Многие высказанные им положения, идеи и гипотезы актуальны по сей день и требуют дальнейшей разработки.

About the authors

Meyram Nurlanuly Duisengali

Author for correspondence.
Email: duisengalimeiram@mail.ru

postgraduate student of the Chair of history of Russia

References

Supplementary files