Gender characteristic of the party and political elite of the southern Urals in the second half of the 1960–1980s

Full Text

Постановка проблемы

В современной российской историографии широкую популярность стали приобретать исследования, посвященные проблеме женского политического лидерства. Подтверждением этому является увеличивающийся поток научных публикаций, монографий, проведение конференций и круглых столов. Особенно активно тема гендерного представительства стала разрабатываться на фоне поиска эффективной модели формирования руководящих управленческих кадров как в центре, так и на уровне отдельных регионов. Внешне попытка совершенствования управленческого корпуса видна по ажиотажу, развернувшемуся вокруг работы с так называемым кадровым резервом, которая уже стала частью региональной политики. К примеру, в Оренбургской области по инициативе нового губернатора Д.В. Паслера с осени 2019 г. проводится кадровый конкурс «Команда Оренбуржья». Официально проект направлен на поиск «перспективных» руководителей для зачисления в управленческий резерв области и проводится по аналогии с конкурсом «Лидеры России».

Однако, как справедливо отмечает профессор О.В. Попова, «парадоксальным образом при наличии развитой схемы создания кадровых резервов, аттестации и наличия механизма ротации качество социального капитала людей, находящихся во власти, все еще не является удовлетворительным» [1, с. 22]. При этом многие исследователи важнейшим условием повышения эффективности управленческого аппарата считают реализацию политики гендерного равенства во властных структурах, отмечая, что женщины недостаточно вовлечены в процесс принятия управленческих решений. Уровень их представительства в законодательных и исполнительных органах государственной власти остается низким. Одновременно авторы указывают на тенденцию, при которой, по мере повышения уровня должностей в системе управления, количественное представительство на них женщин снижается [2–8].

Первые исследования, посвященные проблеме женского политического лидерства, появились еще на закате советской эпохи. Однако более активно тема начала разрабатываться в начале 1990-х гг., когда резко возросло количество исследований и публикаций, освещающих участие женщин в политическом процессе [9, с. 102–103]. Современными авторами сделаны попытки рассмотреть проблему под разными углами, однако в большинстве работ прослеживаются достаточно схожие штампы. Вот некоторые из них. Во-первых, преобладающее представительство мужчин на руководящих должностях определяется как негативное явление и дискриминация женщин. При этом почти всегда особый акцент делается на женских качествах, которые, по мнению авторов, наилучшим образом подошли бы руководителю. К примеру, в одной из своих статей Н.П. Романова и И.В. Романова утверждают, что женщины менее склоны к столкновениям и конфронтации при решении большинства вопросов, более приближены к реальным проблемам общества, более эмоциональны и чувственны и менее коррумпированы, чем мужчины [10, с. 82]. В.М. Очирова отмечает, что женщинам в большей мере присущи важнейшие для руководителя качества: гибкость, способность к диалогу, внимательность, умение концентрироваться на главных проблемах и т.д. [11, с. 59]. В данном ракурсе позволим себе заметить, что практически все исследователи, говоря о более широком спектре позитивных качеств женщин для управления, не ссылаются на конкретные источники. В лучшем случае делают отсылку на другого автора. Обращения к исследованиям в области психологи или хотя бы социальной психологии встречается крайне редко. Это, в свою очередь, дает основание поставить под сомнение указанные выше суждения.

Второй часто встречающийся вывод связан с определением причин, ограничивающих приток женских кадров на руководящие должности. Чаще других к таким факторам ученые относят традиционалистский менталитет российских граждан, консервативные и патриархальные установки общественного сознания, низкую политическую активность самих женщин, а также специфику современных избирательных технологий, в которых большая роль отведена материальным и административным ресурсам, к которым женщины имеют ограниченный доступ [9, с. 103; 11, с. 60; 12, с. 244; 13, с. 104; 14, с. 242]. Все эти факторы в совокупности, по мнению Ю.Л. Шепелевой, создают эффект так называемого «стеклянного потолка», некой неформальной преграды, дальше которой женщина не может подняться по карьерной лестнице [14, с. 241].

В общем перечне причин часто указывается на некую историческую преемственность в политической культуре, которая ограничивает участие женщин в общественно-политических процессах. Это, в свою очередь, актуализирует изучение представительства женщин во властных структурах государства на разных этапах его исторического развития. В данной статье основной задачей стало исследование представительства женских кадров в составе партийно-политической элиты Южного Урала в период 1960–1980-х гг., к которой преимущественно относят секретарский корпус областных, городских и районных комитетов коммунистической партии, а также председателей исполкомов Советов соответствующего уровня. Вопросы женского представительства в составе советской политической элиты уже не раз затрагивались как в научных статьях, так и в диссертационных исследованиях, связанных с изучением социально-демографических характеристик советской номенклатуры [15–20]. Однако на материалах Южного Урала тема ранее не разрабатывалась, что дает возможность ввести в научный оборот неопубликованные архивные данные. Кроме того, исследование позволит выявить региональную специфику, опровергнуть или подтвердить общегосударственные тренды реализации гендерной политики в период расцвета и кризиса советской политической системы. Отметим, что Южно-Уральский регион включает помимо областей национальную республику и в обозначенный период отличался динамичными темпами развития аграрного и промышленного секторов экономики.

Источники и методы исследования

Источниками информации для исследования послужили ранее неопубликованные документы региональных архивов. В частности, проанализированы материалы квартальных и годовых статистических отчетов о качественном составе и сменяемости управленческих кадров бывших партийных архивов Оренбурга, Челябинска и Уфы. Статотчеты рассмотрены за каждый год заявленного периода. Важным источником стали делопроизводственные документы, а также личные дела номенклатурных функционеров региона. Методологическую основу исследования составили как специальные, так и междисциплинарные методы. В частности, привлекались сравнительно-исторический, историко-хронологический, биографический методы, проведено интервьюирование некоторых партийных лидеров.

Основная часть

Нельзя не согласиться с тем, что в советской политической системе вопросы, связанные с подбором, расстановкой и перемещением кадров, имели принципиальное значение и находились под особым контролем партийных органов. Основные принципы кадровой политики были заложены еще на стадии формирования советского государства и особенно четко оформились в 1930-е гг. Именно в этот период прозвучала знаменитая фраза И.В. Сталина, ставшая уже крылатой: «Кадры решают все». Сложившийся строй позиционировался как лучший, в том числе и в решении женского вопроса, что неоднократно отмечалось в официальных документах и отчетах. Так, в отчете Башкирского обкома в ЦК партии за 1968 г. как особое достижение подчеркивалось, что женщины занимают 21,4% должностей секретарей первичных партийных организаций республики. В этот же период в составе депутатского корпуса Верховного Совета Башкирской АССР их удельный вес составлял 33,2%, местных Советов – 39,1% [21, л. 11]. Женскому представительству в управленческих структурах уделялось особое внимание и в советской пропаганде. На протяжении 1960–1980-х гг. упоминание о необходимости вовлечения женщин в общественно-политические процессы продолжало звучать в выступлениях руководителей страны и отдельных регионов. Так, выступая в марте 1982 г. в Ташкенте, Л.И. Брежнев подчеркивал: «Если мы пополним руководящие кадры лучшими, самыми талантливыми и авторитетными представительницами многомиллионного отряда советских женщин, от этого наше общее дело только выиграет» [22, с. 58].

Официальные заявления о том, что путь в сферу управления для женщин открыт, подкреплялись и статистическими данными. В частности, в 1980–1985 гг. их доля в Верховном Совете РФ составляла 35%, в Верховном Совете СССР 32,8%, в Верховных Советах союзных республик 36,2%, автономных республик 40,3%. [11, с. 57]. В 1987 г. в краевые, областные, окружные, районные, городские, поселковые и сельские Советы народных депутатов было избрано 49% женщин [10, с. 78]. В данном ракурсе можно констатировать возрастание общей политической активности женщин. Однако нельзя забывать, что реальной властью в стране располагала вертикаль компартии, в то время как советская вертикаль была призвана осуществлять уже принятые решения руководящих партийных органов. Советы являлись по большей части декорацией, находящейся в символической сфере.

В свою очередь, изучение партийной вертикали власти показывает достаточно высокое представительство женских кадров только на низовых партийных должностях. Так, в 1965 г. среди секретарей первичных партийных организаций Оренбургской области было 578 женщин (что составляло 21,5%), в 1990 г. их численность составляла уже 1157 (36,1%) [23, л. 226]. Увеличение представительства женщин происходило и в составе рядов коммунистической партии. К примеру, в Оренбургской областной партийной организаций в 1965 г. удельный вес женщин составлял 17,8%, в 1975 г. – 21%, в 1985 г. – 27,4%, в 1991 г. – уже 31% [23, л. 144]. Тут уместно упомянуть, что членство в партии являлось показателем социальной активности, а сама партия была одним из средств вовлечения масс в общественно-политическую жизнь. Однако среди большинства групп партийно-политической элиты региона количество женщин было незначительным. Показательной в данном случае является статистика гендерного представительства в составе лидеров городских и районных парторганизаций.

Так, за весь период 1965–1990 гг. в составе первых секретарей горкомов, райкомов партии Челябинской области удельный вес женщин составлял 3,9%, в составе вторых секретарей 5,9%, в Оренбургской области соответственно – 2,9% и 1% (рассчитано по: [24, л. 3–11; 25, л. 120–128; 26, л. 28–36; 27, л. 26–36; 28, л. 22–33; 29, л. 33, 47, 50, 75–77, 89–91; 30, л. 5–13 об.; 31, л. 129–137 об.; 32, л. 7–17 об.; 33, л. 17–27 об.; 34, л. 117–127 об.; 35, л. 28–38 об.]). В составе секретарского корпуса указанных областей весомым представительство женщин было только среди третьих секретарей, отвечавших за сферу идеологии. Анализ партийно-политической элиты Башкирской АССР показал схожие тенденции. С конца 1960-х гг. по 1985 г. удельный вес женщин в секретарском корпусе республики увеличился до 23,4% [40, л. 1–9 об.]. При этом большинство их занимали должности секретарей партийных комитетов по идеологии (табл. 1).

Таблица 1 – Представительство женщин в составе секретарей горкомов, райкомов КПСС Южного Урала в период 1966–1990 гг., %

Примечание. Подсчитано по: [24, л. 3–11; 25, л. 120–128; 26, л. 28–36; 27, л. 26–36; 28, л. 22–33; 29, л. 33, 47, 50, 75–77, 89–91; 30, л. 5–13 об.; 31, л. 129–137 об.; 32, л. 7–17 об.; 33, л. 17–27 об.; 34, л. 117–127 об.; 35, л. 28–38 об.; 36, л. 24; 37, л. 2–17 об.; 38, л. 2–10 об.; 39, л. 1–9 об.; 40, л. 1–9 об.; 41, л. 12–37 об.].

Представленная ниже диаграмма наглядно подтверждает наличие в системе региональной власти определенной ниши для женщин в виде должности секретаря по идеологии. К середине 1980-х годов количество женщин в рамках данной управленческой категории на территории Южного Урала уже существенно превышало количество мужчин (рис. 1).

Рисунок 1 – Доля женщин в составе третьих секретарей горкомов, райкомов партии Южного Урала в период 1966–1990 гг., %

В свою очередь, статистические данные по третьим секретарям позволили говорить о наличии некоторой местной специфики, несмотря на унификацию общегосударственной политики в советский период. Так, из приведенной диаграммы видно, что удельный вес женщин в числе секретарей горкомов, райкомов партии Челябинской области и Башкирской АССР существенно превосходил их количество в Оренбургской области. С другой стороны, на территории Оренбургской и Челябинской областей пик женского представительства пришелся на самый конец советской эпохи. В Башкирии же, напротив, с середины 1980-х гг. количество женщин в составе секретарского корпуса партийных комитетов резко снизилось (рис. 1). По всей видимости, это было обусловлено трансформацией политической системы, инициированной командой М.С. Горбачева. Перестроечные реформы привели к ликвидации существовавших до этого времени идеологических установок в области кадровой политики. Общий удельный вес женщин в составе секретарей горкомов, райкомов партии Башкирской АССР уменьшился на данном этапе на 8,8% и составил в 1990 г. 14,6%. В составе третьих секретарей – на 21,8% и составил 42,4% [40, л. 1–9; 41, л. 12–37].

Изучение другого среза региональной политической элиты – председателей горисполкомов, райисполкомов показало, что подавляющее их большинство также являлись мужчинами. Удельный вес женщин среди данной категории чиновников был незначительным. Для примера: в Оренбургской области за весь период с 1965 по 1990 гг. этот показатель составил 1,4%, в Челябинской области чуть более 2% (рассчитано по: [24, л. 3–11; 25, л. 120–128; 26, л. 28–36; 27, л. 26–36; 28, л. 22–33; 29, л. 33, 47, 50, 75–77, 89–91; 30, л. 5–13 об.; 31, л. 129–137 об.; 32, л. 7–17 об.; 33, л. 17–27 об.; 34, л. 117–127 об.; 35, л. 28–38 об.]).

Вместе с тем во всех указанных регионах отмечено абсолютное совпадение распределения женщин по должностям во внутренней структуре региональной власти. На всех территориях женщины, входившие в элитный круг, как правило, занимали должностные позиции третьих секретарей партийных комитетов. Женщина руководитель районной, городской партийной организации или председатель исполкома Совета в период так называемого «брежневского застоя» и перестроечный период конца 1980-х гг. – редкое исключение из правил.

Таблица 2 – Представительство женщин в составе председателей городских и районных исполкомов Советов в период 1966–1990 гг., %

Примечание. Подсчитано по: [24, л. 3–11; 25, л. 120–128; 26, л. 28–36; 27, л. 26–36; 28, л. 22–33; 29, л. 33, 47, 50, 75–77, 89–91; 30, л. 5–13 об.; 31, л. 129–137 об.; 32, л. 7–17 об.; 33, л. 17–27 об.; 34, л. 117–127 об.; 35, л. 28–38 об.].

Отметим, что на уровне Центрального Комитета КПСС представительство женщин также было минимальным. За период с 1956 по 1976 гг. удельный вес женщин в составе ЦК КПСС составлял всего 3–4%, в 1980-е гг. он варьировался в пределах 3,8–5,3%. За весь период существования Политбюро ЦК КПСС в его состав было избрано только три женщины: Е.А. Фурцева (в 1956–1957 гг. – кандидат в члены Политбюро, в 1957–1961 гг. – член Политбюро ЦК КПСС), А.П. Бирюкова (кандидат в члены Политбюро в 1988–1990 гг.), Г.В. Семенова (член Политбюро в 1990–1991 гг.), что составляло всего 1,9% от всех членов и кандидатов в члены Политбюро [42, с. 177]. Данные факты позволяют констатировать проявление на территории Южного Урала общегосударственных тенденций в плане незначительного представительства женщин на важнейших руководящих должностях.

В данной связи интересным, на наш взгляд, становится вопрос о карьерных траекториях тех женщин, которые, вопреки общим тенденциям, были рекрутированы на лидирующие должности в региональной власти. Показательной в данном случае видится карьера А.П. Осокиной, которая на протяжении 15 лет занимала должность первого секретаря Сорочинского райкома КПСС (1972–1987 гг.). До попадания в состав руководящих кругов Антонина Павловна получила длительный опыт работы в качестве специалиста младшего и среднего звена в различных районах Оренбургской области. В частности, работала агрономом, главным агрономом в Кваркенском, Новосергиевском, Тоцком, Матвеевском, Новоорском районах Оренбургской области. В 1963–1965 гг. являлась директором совхоза в Гайском районе, затем в 1965–1972 гг. председателем Грачевского райисполкома [43, л. 34].

Приведенный пример показывает, что до назначения на элитную должность профессиональное становление женщины проходило в сферах, более типичных для мужчин. Скорее всего, это связано с общими установками в советской практике рекрутирования руководящих кадров. В условиях существовавшей экономической конъектуры необходимы были руководители, способные обеспечить функционирование индустриального общества. Как следствие, возникала установка – выдвигать на руководящие должности управленцев, хорошо знавших особенности сельскохозяйственного и промышленного производства. Таким образом, профессиональный бассейн рекрутинга будущих первых и вторых секретарей изначально был мужским. Этим же можно объяснить и преобладание женщин на должности секретарей по идеологии. Как правило, третьим секретарем становился кандидат, имеющий длительный опыт работы в сфере образования или журналистики, где количество женщин преобладало.

Таким образом, анализ статистических данных в изучении гендерного состава политической элиты Южного Урала показал наличие тенденции на увеличение общей политической активности женщин, но их низкое количественное представительство в составе партийно-политической элиты региона. В то же время в ходе исследования делопроизводственной документации не было выявлено искусственно созданных барьеров и официальных установок для сдерживания женских кадров. По нашему мнению, сложившуюся ситуацию можно объяснить экономическими устремлениями изучаемого периода. Необходимость форсированного экономического роста требовала вовлечения во властно-управленческие структуры специалистов практиков, имеющих опыт руководящей работы в отраслях народного хозяйства, среди которых женщин было существенно меньше. На наш взгляд, практика вовлечения во властные органы специалистов, хорошо знающих на практике сферу будущего руководства, адекватна и во многом способствует преодолению дисфункциональных тенденций в институтах власти. При этом в рамках современных демократических трендов нельзя отрицать, что с учетом наличия необходимых качеств и опыта работы любые искусственно созданные барьеры для включения женщин во властные управленческие структуры неприемлемы.

Публикация подготовлена в рамках программы поддержки молодых ученых Оренбургской области (в соответствии с Указом Губернатора Оренбургской области № 181-ук от 19.04.2021 г.).

About the authors

Andrei Viktorovich Pakhomov

Author for correspondence.
Email: andrei-v-pahomov@yandex.ru

candidate of historical sciences, associate professor of Domestic History Department

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Figure 1 - The share of women in the composition of the third secretaries of city committees, district committees of the party of the South Urals in the period 1966-1990,%

Download (32KB)

Indexing metadata