Novoilyinskaya culture sites of the Lower Kama region: current state of the research

Full Text

Введение

Своеобразный керамический материал, выявленный на памятниках Среднего Прикамья, позволил О.Н. Бадеру рассмотреть вопрос о выделении нового культурного типа керамики, названного исследователем «флажковым». На основе стратиграфии изученных поселений О.Н. Бадер датировал «флажковую» керамику поздними этапами (борский этап) турбинской (гаринско-борской) культуры [1, с. 125].

Материалы новых раскопок в зоне строительства Воткинской ГЭС позволили расширить границы распространения подобной керамики, которая в конечном счете была объединена в рамках новоильинской культуры [2, с. 60–74].

Позднее материалы новоильинской культуры были выявлены на всем протяжении р. Кама и ее притоков [3, с. 40–66; 4, с. 70–95; 5, с. 3–18; 6, с. 3–21].

Огромную работу в систематизации и осмыслении новоильинских древностей провел Л.А. Наговицын [7–10]. К началу 90-х гг. XX в. он отмечал, что среди исследователей данной культуры нет единства по ее хронологической позиции и характерным особенностям вообще, составляющим ее специфику [10, с. 60]. В отличие от О.Н. Бадера [1], Л.А. Наговицын обосновывал иную хронологическую схему, где новоильинской культуре отводилось пространство между поздним камским неолитом и поздним энеолитом (гаринско-борской культуры). В новоильинскую культуру, как локальный вариант, им были включены керамические материалы красномостовского типа [10, с. 70], открытые и изученные на поселенческих памятниках Марийского Поволжья В.В. Никитиным [11, с. 31–43; 12, с. 41–51].

С появлением радиоуглеродных датировок было уточнено место новоильинских древностей на абсолютной хронологической шкале. Ранние памятники новоильинской культуры были синхронизированы с поздним неолитом региона, а поздние – с памятниками гаринской культуры, тем самым гипотеза Л.А. Наговицына была подтверждена естественнонаучными методами [13, с. 35].

Радиокарбонным методом было установлено, что новоильинская керамика датируется от последней четверти V тыс. сalBC до конца IV тыс. cal BC [13]. Такой длительный (более тысячи лет) промежуток функционирования переходных памятников от неолита к эре ранних металлов ставится в настоящее время под сомнение [14–16] и валидными признаются наиболее древние даты, которые соприкасаются с финалом неолитических древностей камской культуры.

Таким образом, за 40-летний период изучения новоильинских древностей определилось место данной культуры в системе неолита – энеолита Прикамья, был накоплен обширный источниковый фонд, характеризующий материальную культуру населения, функционировавшего во временном промежутке с концом функционирования камской культуры и до появления пористой (раковинной) керамики в Прикамье.

Данная статья посвящена анализу материальной культуры (керамики) новоильинских памятников Нижнего Прикамья.

Керамические комплексы Новоильинской культуры в Нижнем Прикамье

К концу V тыс. до н.э. (4200 сalBC) заканчивается распад (или трансформация) камской неолитической культуры. Этот процесс, скорее всего, начинается раньше – в середине тысячелетия, когда появляются первые культурные контакты населения Нижнего Прикамья с восточным ареалом Мариупольской КИО. При переходе от развитого к заключительному этапу камской культуры на ее материалах отчетливо фиксируются южные элементы, такие как характерная каменная индустрия (крупные пластины) и появление своеобразной керамики. Трансформация камской культуры носила не мгновенный характер и, видимо, занимала значительный промежуток времени в несколько сотен лет.

Результаты радиоуглеродного датирования различных образцов керамики позволяют утверждать, что к 4200 cal BC [17; 13] на керамике Нижнего Прикамья (рис. 1) пропадают воротничковые утолщения с внешней стороны венчика. Керамическая посуда возвращается к истокам – приобретает неолитоидный облик (полуяйцевидная закрытая форма сосудов, сплошное украшение орнаментом внешней поверхности сосудов). Все чужеродные элементы на керамике, связанные с самарской культурой (ивановский тип), изживают себя. В конце третьей четверти V тыс. до н.э. на территории Нижнего Прикамья появляются комплексы глиняной посуды новоильинского культуры.

Наиболее информативными являются поселения Икско-Бельского междуречья (восточная часть Нижнего Прикамья) изученные большими площадями. Всего здесь учтено шесть стоянок и поселений: Дубовогривская II [18; 19], Русско-Азибейская [20], Татарско-Азибейское II [21], Игимская [22; 23; 19], Сауз I–II [6; 24; 25]. В эту группу можно отнести материалы Старонагаевского могильника [26–28]. И один памятник, тяготеющий к Южному Предуралью, – Давлекановское поселение [29].

Дубовогривская II стоянка располагалась на северо-восточной окраине бывшей деревни Дубовая грива Челнинского района Татарской АССР (ныне – остров Дубовая грива на Нижнекамском водохранилище, Тукаевский район РТ), на северном склоне песчаной дюны, возвышающийся над поймой на 4,5 м. Памятник выявлен разведкой КФАН СССР летом 1964 г. под руководством П.Н. Старостина. Тогда исследователи обратили внимание на западины, расположенные компактной группой. Заложенный шурф в центре одной из них выявил наличие культурного слоя, фрагменты толстостенных сосудов и кремневые сколы, после чего шурф был рекультивирован [18, с. 34].

В 1969 г. на месте котлованов были заложены раскопы (раскопы I–III, V), давшие в значительном количестве материалы эпохи поздней бронзы, результаты этих работ были введены в научный оборот [30, с. 109–120]. Во время работы экспедиции Р.С. Габяшевым на заброшенных огородах была найдена неолитическая керамика. Аналогичная посуда была встречена в раскопах II и V, что позволило исследователям сделать вывод о функционировании на территории стоянки неолитического поселения [18, с. 36]. С целью выявления границы стоянки позднего каменного века была заложена сетка шурфов, позволившая определить приблизительные размеры неолитического поселения, которые достигали 20 тыс. м² [18, с. 36]. В центральной части поселения, на расстоянии 80 м друг от друга, были заложены раскопы (IV, VI), результаты исследования которых большей частью не опубликованы или введены в научный оборот частично [31].

Первоначальная интерпретация керамического материала стоянки, сводилась к тому, что разнотипная гребенчатая керамика отображала хронологические этапы внутри камской культуры. Выделенный впоследствии новоильинский (гагарский) тип керамики на Каме [1; 2] и красномостовский на Средней Волге [11; 12], позволил по-новому освятить часть гребенчатых материалов Дубовогривской II стоянки [32, с. 50, 54], выделив среди всего пласта неолитической керамики «флажковый» тип, который был синхронизирован с эрой ранних металлов.

Изученная нами керамическая коллекция с памятника позволила в предварительном плане установить соотношение новоильинских древностей и гребенчатой керамики камкой культуры. Всего по бесспорно различающимся венчикам было учтено 27 сосудов, интерпретированных как новоильинские. Их отличия от левшинской керамики камской культуры следующие: форма посуды (слегка открытая или с прямым горлом, переходящим в раздутое тулово), срез венчика (приостренный, прямой и слегка сужающийся), орнамент (короткий гребенчатый оттиск, как правило, крупный), разреженные пространства между зонами орнамента, ямчатые вдавления (в одном случае) (рис. 2).

Планиграфическое распределение керамики новоильинской культуры на Дубовогривской II стоянке показало, что скопления и развалы такой посуды концентрировались в южной части раскопа VI и небольшими скоплениями в других раскопах. Стратиграфические наблюдения, несмотря на сильную перемешанность культурного слоя, показывают, что основные развалы и скопления новоильинской посуды залегают выше, чем накольчатая керамика, вместе с гребенчатой камской и воротничковой, и над ними, в слое, в котором помимо новоильинской, выделено девять сосудов с раковинной примесью в тесте гаринской энеолитической культуры и около 150 фрагментов керамики позднего бронзового и раннего железного веков [23, с. 102–105].

Рисунок 1 – Опорные памятники Новоильинской культуры Нижнего Прикамья. 1 – Дубовогривская II стоянка; 2 – Игимская стоянка; 3 – Русско-Азибейская стоянка; 4 – Татарско-Азибейское II поселение; 5 – Поселение Сауз II; 6 – Стоянка Сауз II; 7 – Давлекановское поселение; 8 – Старо-Нагаевский могильник

Рисунок 2 – Керамика Дубовогривской II стоянки. 1–3 – Реконструкция по Р.С. Габяшеву, П.Н. Старостину [18]

Игимская стоянка располагалась в 2 км к северу от с. Игим Мензелинского района РТ (ныне несуществующего), на высоком мысу первой и второй нерасчлененной террасы крупных рек у небольшого озера, являющегося продолжением Игимского озера [23]. Памятник открыт А.Х. Халиковым в 1958 г. [22]. На данный момент стоянка расположена в системе подтопленных водохранилищем старичных озер у безымянной протоки, соединяющей Каму и Ик. Мысовидный участок террасы сейчас занят лесом.

Всего на памятнике семью раскопами вскрыто 997 м² площади [23; 19]. При знакомстве с фотографиями коллекции Игимской стоянки (выражаю благодарность Голубевой Екатерине) была выявлена обширная серия керамики, несомненно, новоильинского облика, происходящая из шестого и седьмого раскопов.

Сосуды толстостенные со средним значением 0,9–1,1 см. В тесте примесь шамота. В единичных случаях к шамоту, видимо, добавлялись органические примеси, о чем говорят редкие пустоты в глиняном тесте. Форма сосудов открытая, прямостенная и закрытой формы. Венчики округлые, скошенные во внутреннюю сторону и утонченные. Орнамент нанесен среднезубым и крупнозубым орнаментиром на всю внешнюю поверхность посуды, но в некоторых случаях со свободными зонами и некоторой небрежностью. Из элементов орнамента отмечены: «флажки», наклонные линии, горизонтальные ряды ямчатых вдавлений, зигзаги (рис. 3).

На Игимской стоянке новоильинская керамика типологически не выделялась. Судя по полевым описям, она залегала совместно с гребенчатой керамикой камской культуры. Стоит отметить, что на стоянке присутствует также внушительная серия борской и гаринской керамики.

Рисунок 3 – Новоильинская керамика Игимской стоянки. 1–11 – Образцы с Игимской стоянки

Русско-Азибейская стоянка, выявлена В.Ф. Генингом в 1958 г. [33]. В 1964 г. собран значительный подъемный материал, и в период 1970–1972 гг. на памятнике были проведены масштабные стационарные полевые исследования. Пятью раскопами было исследовано 1444 м² площади стоянки [20; 21; 34]. Позднее материалы третьего раскопа были опубликованы Р.С. Габяшевым, как происходящие из Русско-Азибейской III стоянки [35]. В 2005 г. Азибейские стоянки были осмотрены М.Ш. Галимовой, которая сделала вывод, что комплекс разновременных стоянок – Татарско-Азибейская III, Русско-Азибейская, Русско-Азибейская III располагаются на одной и той же дюне и могут считаться одним многослойным памятником [36, с. 8].

Р.С. Габяшевым по материалам третьего раскопа к «флажковому» типу (новоильинской культуре) было отнесено 895 фр. керамики [35, с. 15]. Ее характеристика такова: сосуды толстостенные с примесями шамота и органических остатков. Преобладают сосуды крупных размеров с прикрытым горлом. Единично отмечены экземпляры с прямым горлом и намеченными плечиками. Венчики скошены вовнутрь и иногда с наплывом, округлые. Орнамент нанесен крупнозубым инструментом и состоит из горизонтальных рядов наклонного штампа. Сюда же отнесены сосуды, украшенные мелкозубчатым штампом в виде прямых, изогнутых линий и овальных отпечатков с орнаментальными мотивами в виде вертикальных и наклонных линий штампа, чередующихся с одинарным или двойным коротким зигзагом [35, с. 15–16].

Новоильинская керамика (рис. 4) третьего раскопа Русско-Азибейской стоянки была объединена в единый хронологический комплекс с накольчатой посудой и керамикой с «насечками». Р.С. Габяшев объясняет это стратиграфической нерасчлененностью данных групп керамики и их типологической близостью [35, с. 17].

Данные, полученные нами после обработки коллекции Русско-Азибейской стоянки, в том числе и с третьего раскопа (Русско-Азибейской III стоянки), позволяют не согласиться с некоторыми заключениями Р.С. Габяшева.

Накольчатая керамика третьего раскопа сопоставляется не с татарско-азибейским типом, а с накольчатой посудой Нижне-Марьянских и Матюшинских стоянок приустьевой части р. Камы или подобной керамикой Дубовогривской II стоянки в Икско-Бельском междуречье [31, с. 50–51], для которых характерна толстостенность сосудов, закрытость форм и срезы венчиков, в том числе с наплывами на внутренней стороне. Подобная керамика является продолжением развития накольчатой керамики щербетьского типа памятников с сильным влиянием камской культуры развитого этапа. В этот комплекс, по-видимому, стоит включить керамику, украшенную насечкой и внутренними наплывами под венчиками. Такие выводы подтверждаются самим Р.С. Габяшевым, который отмечает факт неолитоидности наиболее раннего керамического комплекса в раскопе, где сочетаются признаки камской неолитической культуры хуторского типа и накольчатой керамики [35, с. 24].

Рисунок 4 – Керамика Русско-Азибейской стоянки. 1–17 – Образцы с Русско-Азибейской стоянки

Новоильинская керамика была зафиксирована нами и в раскопах №№ I–II Русско-Азибейской стоянки [20–21] с массивом воротничковой керамики, выделенной Р.С. Габяшевым в русско-азибейский тип [34]. Следует обратить внимание на то, что некоторые исследователи абсолютное большинство посуды со стоянки соотносят с русско-азибейским типом [37]. Наши наблюдения позволяют не согласиться с такими выводами. Отдельные типы и формы посуды стоянки [37, с. 77, рис. 6: 1–2, 4, 7–9, 18–20, с. 78, рис. 7: 1–8, 11–17, 20, с. 79, рис. 8: 1, 4, 6–11, 13] находят широкие аналогии в керамике левшинского этапа камской культуры на памятниках Икско-Бельского междуречья, для которых характерна подобная профилировка сосудов. Другая часть, представленная посудой со слегка отогнутыми венчиками, отожествляется с материалами новоильинских и красномостовских памятников [10, с. 63, рис. 2; 38, с. 307, рис. 20: 9]. При этом некоторые новоильинские и воротничковые фрагменты типологически очень близки [39, с. 57].

По отчетам, хранящимся в ОПИ ИА РАН, удалось установить, что воротничковая керамика и керамика с подцилиндрическими, отогнутыми и слабо выраженными Г-образными венчиками залегают вместе, в том числе на дне различных ям [20, с. 93]. Таким образом, одновременное существование этой керамики возможно, но из-за нахождения культурных остатков на дюне и в песчаном грунте, не доказуемо.

Татарско-Азибейское II поселение открыто в 1958 г. В.Ф. Генингом [33]. В 1970–1972 годах на памятнике исследовано 1075 м² площади [3], по другим данным она равна 1194 м² без учета разведочной траншеи 1970 г. [21].

Памятник занимает северо-западную окраину надлуговой террасы. Высота площадки над уровнем высыхающего заболоченного старичного озера составляет 4–5 м. Площадь распространения подъемного материала составляла 30 тыс. м² [3, с. 40].

Характеристика керамики «близкой флажковой» выглядит следующим образом: толщина 0,7–0,9 см, в примесях к глиняному тесту содержится шамот и песок, форма срезов венчиков разнообразна: скошенные вовнутрь с наплывом – 7 экз., скошенные вовнутрь без наплыва – 9 экз., плоскосрезанные с наплывом – 9 экз., плоскосрезанные без наплыва – 19 экз., приостренные – 17 экз., слегка отогнутые наружу – 16 экз. Донца: округлые – 7 экз., плоские – 4 экз., небольшие вогнутые вовнутрь – 3 экз. Орнаментальное поле имело свободные зоны. Из элементов орнамента отмечены: вертикальный зигзаг, пояса из наклонных оттисков гребенчатого штампа, различные зигзагообразные линии, «флажки», «косая решетка». [21, с. 50–51] (рис. 5).

На Татарско-Азибейском II поселении керамика, по терминологии Р.С. Габяшева «близкая флажковой», отмечена на некоторых участках раскопа – в заполнении объектов № 1, 3, очагах 4, 5 и ямах 1, 5 совместно с накольчатой [21, с. 52]. Р.С. Габяшев отмечает, что синхронизовать эти два керамических типа на поселении можно с известной долей осторожности [31, с. 66, 69].

Стоянка Сауз I. Памятник расположен на южном берегу старичного озера Саузбаш, в 1,2 км западнее д. Саузово (Республика Башкортостан) на террасе высотой 4,5 м над уровнем озера. Стоянка впервые обследована Камской экспедицией в 1955–1956 годах (136 м²) [24, с. 11]. В 1980–1981 гг. на стоянке Сауз I проводятся новые широкомасштабные стационарные исследования. При вскрытии 544 м² было изучено пять котлованов от жилищных построек и выявлено 3184 фрагмента керамики. К новоильинской культуре было отнесено 45,32% керамики [6, с. 3–21].

Характеристика сосудов следующая: керамика с примесью шамота и толщиной стенок 0,7–1,2 см. Большинство верхних частей сосудов прямостенно, но зафиксированы и загнутые вовнутрь и незначительно отогнутые наружу. Срезы венчиков округлые, плоские и плоскоскошенные. На ряде сосудов с внутренней стороны имелся незначительный наплыв. Керамика украшалась оттисками среднезубого гребенчатого штампа и коротким крупнозубчатым овальным штампом. Орнаментальным композициям присущи: различные наклонные ряды, вертикальный зигзаг, прямопоставленные ряды, чередующиеся с наклонными оттисками короткого штампа, ромбы [6, с. 3–4] (рис. 6: 1–6).

На стоянке Сауз I отмечено минимальное присутствие посуды камской культуры и здесь примерно одинаковое соотношении новоильинской и гаринской керамики. Причем во всех четырех жилищах новоильинская керамика зафиксирована совместно с гаринской вплоть до пола построек [6, с. 16, табл. 2]. Аналогичные стратиграфические условия для новоильинской и гаринской посуды отмечены на поселении Сауз II [40, с. 50–51].

Поселение Сауз II расположено в 700–800 м западнее стоянки Сауз I. В 1980 г. здесь было вскрыто 444 м² площади. Из всего массива керамического материала было выделено 1384 фрагментов по технико-типологическим признакам, отнесенных к новоильинской культуре [40, с. 46–47]. В целом керамический комплекс новоильинской культуры стоянки Сауз II идентичен Саузу I. Из отличий можно выделить присутствие утолщенных венчиков (7%), более широкое распространение (41%) орнамента с использованием короткого овального оттиска из 4–6 зубцов [40, с. 47] (рис. 6: 7–9).

Старо-Нагаевский могильник находится в 4 км к северо-западу от д. Староянзигитово Краснокамского р-на Республики Башкорстостан, на останце правого берега р. Белая. Назван по д. Старонагаево (ныне не существует). Памятник был выявлен на территории Старо-Нагаевской II стоянки в 1969 г. В.С. Стоколосом [26]. С учетом разведочных траншей было исследовано 890 м² площади. Всего раскопами было выявлено и исследовано 25 погребений [28, с. 22–23, 35]. Могильные ямы имели устойчивые признаки: глубина (45–55 – 76–86 см от дневной поверхности или 5–36 см от уровня материка), ориентировка (СВ-ЮЗ, СЗ-ЮВ), четкие прямоугольные очертания; в 16 погребениях отмечены различные поделки из камня и кости (амулеты, подвески) [28, с. 24].

Могильные ямы сильно потревожены распашкой, фрагменты от развалов сосудов в погребениях были зафиксированы на других участках раскопа и могильных ямах. Размеры ям в большинстве своем невелики и, возможно, предназначались для детей. В двух погребениях отмечены сильно истлевшие костяки взрослых, без инвентаря [28, с. 29–30].

Рисунок 5 – Керамика Татарско-Азибейского II поселения. 1–13 – Образцы с Татарско-Азибейского II поселения

В большинстве погребений, в засыпке и на дне ям фиксировались скопления и развалы керамики от пяти до 483 фрагментов от 1–5 сосудов. В некоторых случаях скопления фиксировались полосой вдоль стенок могильных ям. Несколько крупных развалов выявлены вне могильных ям, их фрагменты фиксировались с первого штыка и до материка. Всего удалось выделить 36 сосудов [28, с. 34].

Крупные реконструируемые сосуды имели открытые или закрытые формы, округлые или уплощенные донца, слегка утонченные, округлые, скошенные вовнутрь и незначительно отогнутые наружу венчики, иногда с незначительными наплывами с внутренней стороны. Все сосуды имели примеси шамота и песка. В одном случае с такими примесями сочетается неустановленная добавка в глиняное тесто, от чего керамика кажется скользкой на ощупь [28, с. 33]. Толщина стенок некоторых сосудов доходит до 1,3 см, а миниатюрные сосудики были тонкостенными и непрочными.

Все сосуды украшены в гребенчатой технике. Орнамент покрывает всю внешнюю поверхность посуды отпечатками длинной, средней и короткой гребенки. Из элементов орнамента устойчивыми являются: «косая решетка», чередующиеся наклонные линии (вертикальный зигзаг), отпечатки коротких наклонных оттисков (горизонтальный зигзаг), горизонтальные ряды «шагающей» гребенки, отпечатки (вдавления) углом штампа. Характерной особенностью сосудов является поясок ямочных вдавлений (или вдавлений углом штампа) под срезом венчика (рис. 7: 10–14).

Керамика Старо-Нагаевского могильника представляет исключительный интерес. По ряду признаков, таких как: закрытость форм некоторых сосудов, поясок ямочно-жемчужных вдавлений под венчиком, орнамент (вертикальный зигзаг, шагающая гребенка), небольшие наплывы под венчиками с внутренней стороны, она сопоставима с керамикой левшинского этапа камской культуры. Другие маркеры: открытые формы, утонченные венчики, разреженность орнамента, использование крупногребенчатого и овального короткого штампа – являются отличительными признаками новоильинской керамики. Таким образом, материалы могильника демонстрируют переход или транформацию левшинской керамики камской культуры в новоильинскую. Стоит отметить, что такие выводы озвучиваются не впервые [41, с. 9].

Рисунок 6 – Новоильинская керамика стоянки Сауз I (1–7), поселения Сауз II (8–11)

Не случайным выглядит и находка рядом с погребением № 21 – скопление фрагментов от придонной части сосуда с плоским и вогнутым донцем [28, с. 35, 37, рис. 20: 2], которое, судя по характеру орнаментации, очень похоже на накольчатую посуду. Аналогичные донца нами зафиксированы в коллекции Татарско-Азибейского II поселения, хранящейся в фондах Музея археологии ИА АН РТ.

Давлекановское поселение расположено на левом берегу Демы, на северо-восточной окраине города Давлеканово Республики Башкортостан. Исследовано Г.Н. Матюшиным в 1962–1963, 1967 и 1969 гг. (589 м²). Культурный слой памятника перемешан и включает культурные остатки различных эпох. По опубликованным Г.Н. Матюшиным материалам с памятника [42; 43; 29] возможно выделение керамики, которая по типологии хорошо сопоставляется с новоильинской посудой. Точное количество таких сосудов, найденных на поселении, установить сложно. Дело в том, что частично такая керамика была отнесена к агидельской энеолитической культуре и составляла, по мнению автора раскопок, один комплекс с «раковинной» и воротничковой посудой [43], другая часть была отнесена к прибельской неолитической культуре [29]. В настоящее время часть материалов памятника хранится в гимназии № 1505 г. Москвы и частично опубликована [44; 45].

Характеристика новоильинской посуды Давлекановского поселения такова: сосуды имели круглодонную форму с примесью шамота (в некоторых случаях раковины?), кроме гребенчатого штампа отмечены украшения овальными ямками (или вдавлениями от угла штампа), под венчиком поясок ямочно-жемчужных вдавлений. Превалирует короткий гребенчатый штамп из 3–5 зубцов, венчики – скошенные вовнутрь или утончены, иногда украшенные орнаментом по срезу [43, с. 191–192, 233, табл. 84: 5, 11, 13, 15, 17–19, с. 234, табл. 85: 1, с. 235, табл. 86: 1, 4, с. 236, табл. 87: 2–4, 7–8] (рис. 7: 1–9).

Рисунок 7 – Новоильинская керамика Давлекановского поселения (1–9), Старо-Нагаевского могильника (10–14) по В.С. Стоколосу [26–27]

Сложный характер археологических памятников (смешанность культурного слоя на песчаных дюнах), содержащих керамику новоильинского типа, делает крайне затруднительным обращение к каменному инвентарю и выделение каменных орудий, характерных для новоильинской культуры.

Приведенный выше анализ керамического комплекса новоильинской культуры позволяет утверждать, что по ряду показателей эта посуда очень близка гребенчатой керамике камской культуры. И не случайно, при открытии этого типа керамики она интерпретировалась как «позднейший вариант позднелевшинской» керамики [2, с. 180].

Отсутствие четких данных по стратиграфии и планиграфии, небольшая серия абсолютных дат не дают четкого представления о времени формирования и развития новоильинской культуры. Имеющиеся в настоящее время данные позволяют утверждать, что к последней четверти V тыс. cal BC самарские воротничковые (ивановские) традиции исчезают. В Нижнем Прикамье сформировывается специфичная керамика «неолитоидного» облика. При этом на новоильинской керамике Икско-Бельского междуречья фиксируются особенности, которые являются левшинскими реминисценциями и не характерны для Среднего и Верхнего Прикамья, это – наплывы с внутренней стороны венчика, ряды ямочно-жемчужных вдавлений под венчиком, закрытые формы посуды и орнамент «шагающая» гребенка.

Близость керамических комплексов новоильинских памятников с поздненеолитической керамикой камской культуры, наличие радиоуглеродных дат, отсутствие признаков металлообработки позволяют высказать предположение о том, что функционирование новоильинских памятников в Нижнем Прикамье происходило на границе каменного века и эры ранних металлов. Нет никаких убедительных доказательств кардинальной перемены и переоценки видов труда и культурной переориентации населения, оставившего памятники новоильинского культурного типа, а металлические изделия, найденные на смешанных памятниках, исследователи зачастую относят к гаринской культуре [15, с. 47].

Надо сказать, что эти данные не согласуются с мнением отдельных исследователей, отмечающих все же наличие металлообработки у носителей новоильинской культуры Икско-Бельского междуречья [46, с. 18].

Кроме, собственно, камской неолитической культуры, в формировании новоильинских памятников, по мнению ряда исследователей, принимали участие группы населения с ямочно-гребенчатой керамикой, которые относятся к балахнинской культуре (по А.Х. Халикову и В.В. Никитину) [13, с. 35]. Материалы памятников Нижнего Прикамья (Икско-Бельского междуречья) противоречат этому. Ямочно-гребенчатые компоненты, безусловно, сыграли определенную роль в формировании красномостовского культурного типа в Марийском Поволжье, что наглядно отразилось на самой керамике, особенно на ее орнаментальных мотивах [38]. На новоильинской керамике Икско-Бельского междуречья пояски по тулову в качестве разделительных зон из ямочных вдавлений минимальны. Здесь имеется лишь небольшой процент посуды с различными ямчатыми вдавлениями. Широкое распространение таких мотивов на Верхнем и Среднем Прикамье может объясняться не участием балахнинского населения Марийского и Казанского Поволжья, а отдельными инфильтрациями групп с ямочно-гребенчатой керамикой Европейского северо-востока.

Другим немаловажным моментом остается вопрос о том, какие именно южные компоненты приняли участие или оказали воздействие на формирование новоильинского типа. Исследователи лесостепных энеолитических культур высказывали предположения, что в становлении лесных культур меднокаменного века – гаринской, борской и средневолжского варианта волосовской культур – принимали участия токские [47, с. 79–80; 48, с. 49–57] и даже алтатинские элементы [48, с. 55]. С выводами о существовании связей между лесостепными и лесными культурами с комплексами раковинной керамики, на наш взгляд, следует согласиться. Но, по нашему мнению, влияние токских традиций отчетливо фиксируется уже на новоильинской керамике (рис. 8). Украшение орнаментом срезов венчиков, использование короткого овального штампа, некоторые формы венчиков (профилированные и незначительно отогнутые наружу) и орнаментальные мотивы находят параллели в токской керамике. Такие выводы подкрепляются датами по ¹⁴С, устанавливающими синхронность токских и новоильинских памятников [49; 50; 13; 16], а также присутствием новоильинской керамики далеко от лесного Прикамья – в Оренбуржье, совместно с токским типом керамики [51, с. 264].

Если синхронизировать данные лесных и лесостепных культур со второй четверти – середины V тыс. cal BC, то вырисовывается следующая картина: первое наиболее сильное влияние лесостепи на лесной, поздний неолит фиксируется на левшинском этапе камской культуры, когда в керамических комплексах проявляется значительный удельный вес южных элементов, полученных от ивановского типа самарской культуры [50, с. 183–184], наиболее ярко отразившихся появлением на керамике воротничковых утолщений с внешней стороны венчика. При этом сама технология керамического производства не перенималась лесными гончарами, а «воротничковая мода» угасла к 4200 cal BC.

На смену ивановскому типу самарской культуры в лесостепи, после некоторого сосуществования с ней приходит токский тип керамики [50, с. 131, табл. 9, с. 132, табл. 10], время функционирования токской керамики определяется значениями 4350–3640 cal BC (при вероятности 68%) [49, с. 24]. В это время в лесной зоне Нижнего Прикамья распространяется новая волна влияния южных культур (токского типа), отразившаяся в формах и орнаменте новоильинской посуды. Состав глиняного теста новоильинской посуды продолжает оставаться без изменений, как и сама посуда в целом: толщина и форма большинства сосудов, обильная примесь шамота, состав орнамента и его мотивы на большинстве керамической посуды. Нет никаких убедительных доказательств о наличии металлопроизводства у носителей новоильинской культуры.

Подводя итоги, хотелось бы отметить, что переход от неолита к энеолиту в южной части лесной зоны не был процессом мгновенным и «взрывным». На данном этапе исследований можно утверждать, что влияние энеолитических культур лесостепного Поволжья на неолитическую камскую культуру носило характер многокомпонентного воздействия, которое, впрочем, не было воспринято в полном объеме. Только материалы поздних новоильинских памятников демонстрируют трансформацию (или заимствование) традиции изготовления глиняной посуды и появление раковинной (пористой) керамики на памятниках Верхней и Средней Камы [14, с. 27], на Вятке [10, с. 60–62] и в устье р. Белой [6, с. 9–10].

Рисунок 8 – Новоильинская тип керамики Нижнего Прикамья (1–15), Токский тип керамика Волго-Уральского междуречья (16–28) (16–26 – по Н.Л. Моргуновой [50])

About the authors

Viktor Vladimirovich Morozov

Author for correspondence.
Email: vikromolot@mail.ru

postgraduate student of Prehistoric Archeology Department

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Figure 1 - Reference monuments of the Novoilinskaya culture of the Lower Kama region. 1 - Dubovogrivskaya II site; 2 - Igimskaya site; 3 - Russian-Azibey site; 4 - Tatar-Azibey II settlement; 5 - Settlement South II; 6 - Parking South II; 7 - Davlekanovskoe settlement; 8 - Staro-Nagaevsky burial ground

Download (68KB)

Indexing metadata

3. Figure 2 - Ceramics of Dubovogrivskaya II site. 1–3 - Reconstruction according to R.S. Gabyashev, P.N. Starostin [18]

Download (89KB)

Indexing metadata

4. Figure 3 - Novoilinskaya ceramics of the Igim site. 1–11 - Samples from the Igim site

Download (900KB)

Indexing metadata

5. Figure 4 - Ceramics of the Russian-Azibey site. 1–17 - Samples from the Russian-Azibey site

Download (83KB)

Indexing metadata

6. Figure 5 - Ceramics of the Tatar-Azibey II settlement. 1–13 - Samples from the Tatar-Azibey II settlement

Download (71KB)

Indexing metadata

7. Figure 6 - Novoilinskaya ceramics from the Sauz I site (1–7), the Sauz II settlement (8–11)

Download (72KB)

Indexing metadata

8. Figure 7 - Novoilinskaya ceramics of the Davlekanovsky settlement (1–9), the Staro-Nagaevsky burial ground (10–14) after V.S. Stokolos [26-27]

Download (115KB)

Indexing metadata

9. Figure 8 - Novoilinskaya type of ceramics of the Lower Kama region (1–15), Toksky type ceramics of the Volga-Ural interfluve (16–28) (16–26 - according to NL Morgunova [50])

Download (139KB)

Indexing metadata