The American press about the soviet industrialization in 1920–1930s

Full Text

Отношения России и США всегда вызывали повышенный интерес не только российской и американской, но и мировой общественности. Это объясняется тем, что обе державы оказывали сильное воздействие на исторический процесс ХХ века и играют большую роль в современном мире.

Советско-американские отношения складывались зачастую сложно и противоречиво. Так, за периодом совместной борьбы с нацизмом последовал период соперничества и недоверия, известный как холодная война. Неоднозначно в научной литературе оценивается и такой важный период отношений двух стран, как годы перед дипломатическим признанием США Советского Союза, так как вопреки враждебности, идеологическому противостоянию, отсутствию официальных отношений в данный период между СССР и США наблюдалось укрепление связей в культурной и научно-технической областях, интенсивное развитие торговли [1; 2; 3].

В период индустриализации Страна Советов претерпевала динамическую трансформацию в экономической и социальной сферах. Пятилетки вызвали большой интерес в США, и особенно после начала мирового экономического кризиса осенью 1929 года, который нанёс удар промышленности, сельскому хозяйству, финансовой системе и другим отраслям экономики США и оказал огромное психологическое воздействие на все слои американского общества.

В конце 1920-х гг. с целью реализации планов индустриализации у СССР возникла объективная необходимость в привлечении иностранной технико-технологической помощи. Советский Союз заключал договоры о техническом содействии с ведущими американскими фирмами, закупал новейшую технику, приглашал специалистов и квалифицированных рабочих. В советской прессе и в речах официальных представителей неоднократно отмечалась заинтересованность СССР в американском рынке, больших перспективах для вложения американского капитала в разработку естественных богатств и приложения американского опыта и технических знаний [4, с. 25]. В то же время и Соединенным Штатам было выгодно заключение договоров о поставке оборудования, о техническом содействии, проведении строительства промышленных предприятий. Журнал «Business Week» в феврале 1930 г. писал: «Россия, политически не признанная Соединёнными Штатами, … пришла на помощь американской промышленности, находящейся в кризисе» [5, p. 35].

В 1920–1930-е гг. основным источником информации была газетно-журнальная периодика. Представления американцев о событиях внутренней и внешнеполитической жизни советского общества формировались по большей части на основе публикаций в прессе. Таким образом, существенное влияние на формирование общественного мнения США о советской действительности в тот период оказывали именно периодические издания.

Изучению американского общественного мнения о Советском Союзе в 1920–1930-е гг. посвящена работа К.Т. Тихого [6]. По его мнению, именно в данный период формируются основные, часто стереотипные, представления американцев о Советском Союзе [6, с. 3]. Известным специалистом в области изучения «американского фактора» в индустриальном развитии СССР в 1920–1930-е гг., в том числе и проблем взаимовосприятия русских и американских рабочих, является Б.М. Шпотов [7].

Целью данной статьи является ответ на следующие вопросы: как реагировали на происходящие в СССР изменения в период индустриализации деловые, политические и интеллектуальные круги Америки, какие факторы влияли на объективность восприятия американцами советских пятилеток?

Деловой мир Америки о советских пятилетках. Различные мнения о взаимодействии с СССР в конце 1920-х–1930-е гг. отражались в публикациях американских периодических изданий. Количество статей, посвящённых вопросам экономического положения и экономической политики Советского Союза, увеличилось в 1930–1931 гг. в 5 раз по сравнению с 1929–1930 гг. [8, с. 167] «Наша пятилетка, – докладывал дипломатический агент НКИД СССР в США Б.Е. Сквирский 7 февраля 1930 г., – всё больше заинтересовывает деловые круги американцев. Информационные агентства дают более осмысленные обзоры экономической деятельности СССР и перспектив советско-американской торговли в связи с пятилеткой» [9, с. 241].

Американские специалисты, приезжавшие в СССР по договорам технической помощи, чаще всего высказывали критические замечания о советской индустриализации. Одной из главных проблем пятилеток они считали отсутствие квалифицированных кадров.

Инженер Уоллас Кларк выступил перед Американским обществом инженеров-механиков с докладом о советской пятилетке. Он заявил, что пятилетка будет осуществлена, если Союзу удастся подготовить персонал для управления новыми заводами и фабриками. По его мнению, центральной проблемой Союза являются кадры [10, с. 376].

Журнал Американского химического общества «Engineering Chemistry» поместил передовицу, в которой предупреждал американских инженеров в Советском Союзе, что в случае неудачи пятилетки их жизням грозит опасность, и рекомендовал уехать, пока не поздно. Пятилетка, по его мнению, давно бы провалилась, если бы не помощь со стороны иностранных инженеров [10].

Положительно начало индустриализации в СССР оценивали руководители компаний, которые заключили с советским государством крупные сделки. Так, Альберт Кан, глава компании «Albert Kahn, Inc.», считал, что «русский народ, независимо от формы государственного правления, после вековых страданий под гнётом царизма, заслужил помощь» [11]. После подписания весной 1929 г. с СССР договора о технической помощи Генри Форд в интервью журналу «Nation's Business» под названием «Почему я помогаю российской промышленности» заявил, что, будучи человеком практичным, он меньше всего думает о политической теории. По его мнению, промышленность нужна всем, «и русские проявили достаточно благоразумия, перенимая американские методы промышленного производства» [12, p. 21].

Устойчивый интерес к Стране Советов проявлял Айви Ли, журналист, консультант нефтепромышленника Рокфеллера и ряда крупнейших американских фирм по связям с прессой, который проводил широкую кампанию в пользу признания СССР и неоднократно приезжал в Советский Союз. «Айви Ли является крупнейшим организатором-пропагандистом капиталистической Америки. Он связан с группой Рокфеллера и, в частности, с обеими компаниями «Стандард Ойл». Айви Ли имеет огромное влияние на американскую прессу и общественное мнение» – такую характеристику дал А. Ли главный секретарь коллегии НКИД СССР Б.И. Канторович [13, с. 20]. По словам самого Ли, Россия привлекала его громадной территорией и грандиозными источниками сырья [14, с. 39]. К 1929 г. общее потребление нефти в Соединённых Штатах составляло до 2,58 млн баррелей в день [15, с. 229]. Американские нефтепромышленники были заинтересованы в расширении географии своего бизнеса, поиске новых месторождений. В то же время одной из задач первой советской пятилетки было создание топливных баз, открытие «второго Баку», так как развитие основной отрасли промышленности – машиностроения было невозможно без увеличения добычи нефти. В 1930-е гг. в СССР были открыты богатые ресурсы нефти в Волго-Уральской области. «Советская нефтяная промышленность, практически мёртвая с 1920 по 1923 г., была быстро восстановлена с помощью крупномасштабного импорта западных технологий, и СССР вскоре вышёл на мировой рынок в качестве экспортёра» [15, с. 264]. Русская нефть, которая являлась одним из важнейших элементов на мировом рынке, находилась в руках коммунистического правительства. Как оно будет играть и по каким правилам, «что же такое коммунизм, что такое большевизм и в чём выражается сущность и техника большевистской пропаганды» – всё это предстояло узнать «газетному агенту дома Рокфеллеров» Айви Ли [14, с. 38–39]. В беседе с председателем СНК СССР А.И. Рыковым Ли заявил: «Я не уполномочен выступать или вести переговоры от имени американского правительства, но к моим словам будут прислушиваться деловые люди Америки, и мои сообщения могут оказать некоторое влияние на улучшение отношений между обеими странами» [4, с. 23]. Наблюдая за настроениями американской общественности по отношению к СССР и происходившим в нём социально-экономическим изменениям в период индустриализации, Айви Ли отмечал проявление всё большего интереса к Советском Союзу. «Правда, это процесс медленный, но зато непрерывный и возрастающий, причём, что наиболее характерно, это то, что за последнее время внимание всё больших и больших кругов приковано к конкретному хозяйственному строительству и практической работе, которая осуществляется в Союзе» [16, с. 586].

Однако в вопросе отношения к СССР в тот период в деловых кругах Америки существовали и определённые разногласия. На страницах американских газет звучали призывы к принятию более решительных мер против «русской угрозы» [17, с. 273], указывалось на то, что американцы совершают ошибку, помогая СССР [17, с. 275].

В США развернулась широкая кампания против советского экспорта. Советский Союз обвинили в демпинге при поставках леса, нефти и других товаров. Департамент торговли США публиковал сведения о конкуренции советского экспорта с экспортом США в Европе. Указывалось, например, что Советский Союз скопировал тип американского трактора и продаёт его по более низким ценам, конкурируя тем самым с американским продуктом [10, с. 362]. В журнале «Business Week» была опубликована статья «Русская пятилетка наполняет Европу страхом». «Европейский деловой мир, – писал «Business Week», – недавно имел уже конкретные доказательства конкурентных стремлений России, скрывающихся за программой индустриализации. Так, русский текстиль появился даже в сердце Ланкашира по ценам ниже стоимости английского производства. Бельгийская спичечная промышленность в панике от появления русских спичек и сбыта их по бросовым ценам. … Прогресс СССР в области железной и стальной промышленности чреват также страшными последствиями. … И если конкуренция России явится чем-то исключительным, то не благодаря её потенциальным богатствам, а благодаря тем способам, которыми она будет пользоваться для целей конкуренции, а также благодаря самим этим целям» [18, с. 124].

В то же время финансовый журнал «Barron’s», обсуждая вопрос об «угрозе Советов», заявил, что Советский Союз опасен только как конкурент по вывозу пшеницы, производство которой не связано с большими затруднениями [10, с. 376]. А в статье «Соединённые Штаты отказываются вооружать Россию» введение правительством США запрета на поставку в СССР самолётов и вооружения называлось «вероломным и необоснованным вмешательством в американский бизнес» [19, p. 9].

В Москве внимательно наблюдали за происходившими дискуссиями в Соединённых Штатах по вопросу о демпинге. Руководитель информационного бюро СССР в США Б.Е. Сквирский анализировал американскую прессу, дебаты в конгрессе, политических партиях и информировал о происходящих событиях руководство НКИД. Так, в письме о кампании в США против СССР и советско-американской торговли от 11 апреля 1930 г. Сквирский писал: «…"Джорнал оф коммерс" в специальной передовице недавно подчеркнул, что наша пятилетка привлекает к себе всё больше и больше внимания. Предстоит значительный рост промышленности, результатом которого может быть конкуренция СССР с другими странами. Газета видит такую возможность в отношении стали и предупреждает против слишком лёгкого отношения к промышленному прогрессу СССР вообще и в области стали в частности. Первыми, по словам газеты, пострадают от советской конкуренции европейские страны, но впоследствии пострадают Соед. Штаты» [20, с. 266]. В письме от 10 июля 1930 г. Сквирский указал, что целый ряд конгрессменов выступает с речами об опасности, грозящей Америке от осуществления пятилетки [21, с. 304].

Несмотря на то, что влияние советской индустриализации на экономику Соединённых Штатов оценивалось неоднозначно в деловых и политических кругах США, участники коммерческих сделок с советскими организациями проявляли к СССР большой интерес.

Индустриализация СССР глазами американских интеллектуалов. Для изучения отношения американцев к Советскому Союзу большое значение имеет анализ взглядов не только непосредственных участников индустриализации и деловых кругов США, заинтересованных в расширении и укреплении собственного бизнеса, но и тех людей, которые также влияли на формирование общественного мнения США о Стране Советов, а именно представителей интеллектуальных кругов. Особое место среди них занимают корреспонденты крупных органов печати и информационных агентств.

Следует отметить, что работа иностранного журналистского корпуса имела в Стране Советов свою специфику. Незнание языка, отсутствие широких контактов, зачастую кратковременность пребывания в стране, ограниченная свобода передвижения – всё это не позволяло получить достаточно точную информацию. Не последнюю роль в отборе информации о Советском Союзе играли и соображения конкуренции. «Чем более сенсационной была новость из СССР, тем более вероятным становилось предание её гласности» [22, с. 26].

Американский журналист Г.Р. Никербокер, первый иностранный корреспондент, посетивший строительные площадки гигантов советской индустрии, полагал, что пятилетка укрепит не только экономический, но и военный потенциал СССР. Так, при строительстве Челябинского тракторного завода особое впечатление на него произвело не увеличение количества выпускаемой продукции (до 50 тыс. тракторов в год), а способность в кратчайшие сроки осуществить перестройку производства для военных целей [23, p. 81].

Юджин Лайонс, московский корреспондент агентства «United Press», опубликовал книгу «Командировка в утопию», в которой посвятил отдельную главу итогам первой пятилетки. Несмотря на то, что пятилетний план был выполнен лишь наполовину, СССР, по мнению Лайонса, добился огромных экономических успехов. Так, например, благодаря появлению «новых промышленных империй на Урале и в Восточной Сибири» повысилась обороноспособность страны [24, p. 553]. При этом автор указывал на то, что реализация планов индустриализации была достигнута слишком высокой ценой, а именно «голодом, террором, лишениями, эпидемиями» [24, p. 554].

Неоднозначно оценивал итоги первой пятилетки и Уильям Генри Чемберлин, корреспондент «Christian Science Monitor», проработавший в Советском Союзе с 1922 по 1934 гг. Так, в книге «Железный век России» Чемберлин писал о низком уровне жизни советских рабочих, о том, что неотъемлемым элементом осуществления пятилетнего плана было использование принудительного труда, а ликвидацию безработицы он объяснял существованием в СССР всеобщей трудовой повинности. В то же время автор отмечал, что с началом индустриализации у простых советских граждан появилось, например, больше шансов приобрести профессию [25].

Среди представителей интеллектуальных кругов были и те, кто оценивал пятилетки с точки зрения их влияния не столько на экономическую, сколько на социальную ситуацию в Советском Союзе. «Может быть, из всего того, что происходит сейчас в России, главное – не попытка экономических преобразований, а стремление использовать эти экономические изменения в качестве средства для развития культуры народа, особенно эстетической, в таких масштабах, каких мир ещё не знал», – писал американский педагог-философ Джон Дьюи, написавший после приезда из СССР серию статей в журнале «The New Republic» [26, с. 242].

После поездки в Советский Союз американский химик А. Хирш написал книгу «Индустриальная Россия», в которой предпринял попытку дать объективную оценку изменениям, произошедшим в России в период индустриализации [27, p. 11]. Наибольших успехов, по мнению Хирша, Россия достигла не в экономике, а в сферах культуры, и в первую очередь – в образовании. Автор высоко оценил введение в СССР всеобщего обязательного образования, стремление советского общества к овладению достижениями мирового технического прогресса [29, p. 199]. По подсчётам Хирша, благодаря повсеместному созданию образовательных учреждений к концу первого пятилетнего плана специальное образование в Советском Союзе получили около одного миллиона человек [29, p. 200].

Высокую оценку в интеллектуальных кругах США в тот период получила и система здравоохранения СССР. Примером может служить книга историка медицины, профессора университета Дж. Хопкинса (США) Генри Эрнст Сигерист, не раз посетившего в 1930-е гг. Советский Союз. В книге «Государственная система здравоохранения в Советском Союзе» автор пишет о невероятных успехах, достигнутых в СССР в области медицины, о доступности медицинского обслуживания не только в крупных городах, но и в сельских поселениях, в то время как, по мнению Сигериста, в США квалифицированная медицинская помощь была доступна лишь небольшой части населения [30].

Таким образом, в отличие от экономической системы Советского Союза, которая вызывала много спорных суждений, достижения в социальной сфере оставляли у американцев более благоприятные впечатления. Возможно, это было связано с обострением в США в период экономического кризиса социальных противоречий, когда вопросы социальной защищённости, социальной справедливости и равенства в американском обществе стояли наиболее остро.

Методы воздействия на общественное мнение США со стороны советского правительства. Большое значение в формировании общественного мнения США советское руководство придавало пропаганде. Ещё до начала первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Нарком внешней и внутренней торговли СССР А.И. Микоян писал члену коллегии НКВТ И.О. Шлейферу о необходимости пропаганды Советского Союза в американской печати: «Недавние посетители СССР – американцы в беседе с тов. Поляковым выражали готовность в своих специальных журналах давать экономическую информацию о соответствующих отраслях хозяйства СССР. Нам очень важно через прессу, которая будет доступна нам, расширить информацию об СССР. Это явится надлежащим путём к укреплению нашего влияния и ослаблению антисоветских кругов Америки» [31, с. 37]. Так, активное участие в распространении информации о жизни советского народа, о социалистическом строительстве, успешном выполнении первого пятилетнего плана принимало Общество друзей Советского Союза, издававшее с 1932 г. журнал «Soviet Russia Today» («Советская Россия сегодня») [30, с. 208].

К работе по созданию положительного образа СССР, и в частности процесса индустриализации, в глазах американской общественности была приобщена и визуальная индустрия. Центрами фотопропаганды были иносекторы «Союзфото», «Фотохроники ТАСС», собкоры которых были представлены в Европе и США. Индустриальное строительство было одной из постоянных рубрик заграничных выставок советской фотографии. В 1930-е гг. советскими иллюстрированными журналами, такими как «СССР на стройке», который был ориентирован на иностранную аудиторию и выходил на пяти языках, вёлся поиск эффективных способов визуализации процесса модернизации страны. Индустриализация СССР рисовалась исключительно светлыми красками. За границу отправлялись идеологически выверенные фотоматериалы, которые служили аргументацией в поддержку советской власти и советского образа жизни, а также привлекали зарубежных специалистов на индустриальные новостройки [31]. Первым западным фотографом, получившим разрешение на съёмки в СССР, была американская журналистка Маргарет Борк-Уайт. В работе «Взгляд, устремлённый на Россию» («Eyes on Russia») были опубликованы фотографии советских фабрик, дамб, плотин, рабочих, которые свидетельствовали о грандиозном строительстве, начавшемся в Советском Союзе [32]. Однако в США проникали и «вредные» по содержанию фотографии, такие как, например, фотографии Джеймса Эббе [33].

К одному из факторов, влиявших на объективность информации, поступавшей из Страны Советов, можно отнести советскую цензуру. В конце 1920-х–1930-е гг. в СССР осуществлялась чёткая регламентация и отслеживание присутствия иностранных корреспондентов. На народных комиссаров возлагалась обязанность периодически выступать по соглашению с НКИД со специальными сообщениями, предназначенными для инкоров [34, с. 903]. Контроль за ввозимыми из-за границы и вывозимыми за границу «произведениями печати» осуществлялся Главным управлением по делам литературы и издательств (Главлитом) [35, с. 159]. «Советская цензура в тот период была «прямой» и открытой, журналист и цензор бок о бок обсуждали формулировки, перифразы и т.д.» [36, с. 26]. Практически любой текст трижды «процеживался в недрах только одного Главлита, не говоря о других инстанциях, на стадиях предварительной цензуры, последующей и конфискующей» [37, с. 36]. Заведующий пресс-бюро «Стандард Ойл Компани» А. Ли отмечал, что «московская цензура мешает корреспондентам посылать внешнему миру сведения больше, чем политические новости» [14, с. 40]. В то же время, по мнению У. Дюранти, корреспондента «The New York Times», проработавшего в Советском Союзе около 13 лет, советская цензура была вполне умеренной и оправданной [38]. Здесь, однако, стоит отметить, что публикации Дюранти всегда отличались просоветской направленностью и оценка его деятельности на журналистском поприще до сих пор остаётся в интеллектуальных кругах предметом споров.

Таким образом, на основе обзора публикаций о советской индустриализации, можно сделать вывод о том, что она повлекла разнообразные оценки со стороны американской общественности. Биржевой крах 1929 г. и последовавшая за этим депрессия явились решающим фактором в обращении американского общества к опыту планового экономического строительства в СССР. Позитивные оценки советской индустриализации основывались на реальных успехах: пуске новых предприятий, повышении качества жизни населения страны. Негативные – на несоответствии американским стандартам производительности и качества, управления, дисциплины и т.д. Влияние на общественное мнение США, в том числе и на его объективность, оказывали как личные симпатии авторов публикаций к режиму, искусственный отбор информации советской цензурой, так и контекст политической и социально-экономической обстановки в американском обществе. Методы пропагандистского воздействия на американскую общественность с целью формирования среди населения США соответствующих представлений со стороны советского правительства, на наш взгляд, оказывали несущественное влияние. Несмотря на констатацию известных недостатков в проведении «экономического эксперимента», подавляющая часть американцев в целом с симпатией рассматривала усилия Советского правительства превратить страну в экономически развитую державу. Именно создание в кратчайшие сроки промышленности, развитие народно-хозяйственных отраслей привело к усилению влияния Советского государства на международной арене, его экономическому, политическому и военному росту, что, в свою очередь, стало одним из факторов официального признания СССР Соединёнными Штатами Америки в 1933 г.

About the authors

Olga Olegovna Rezanenko

Author for correspondence.
Email: vitabrevis18@mail.ru

postgraduate student of the Chair of International Relations and Foreign Area Studies

References

Supplementary files