Что было до «кремлевской встречи»? Становление политики «нового курса» советского руководства в отношении Русской православной церкви в 1941–1943 годах

В статье рассматривается становление политики «нового курса» в отношении Русской православной церкви в первые два года Великой Отечественной войны. С точки зрения автора, классический вариант политики «нового курса» советской власти, сложившийся к 1943 г., предполагал отказ от массовых репрессий верующих (при сохранившихся адресных репрессиях в отношении иерархов и церковных активистов) и учет интересов религиозных организаций. В первые два года войны элементы новой религиозной политики сосуществовали с репрессиями. Взяв за основу корреспонденцию настоятеля католического прихода в Москве о. Леопольда Брауна, направленную в США и в Ватикан, автор рассматривает три узловых момента кристаллизации этой политики. Первый приходится на осень 1941 г. и связан с попытками союзников по антигитлеровской коалиции дать понять советскому руководству необходимость изменений в религиозной сфере в связи с проблемой подключения СССР к программе ленд-лиза. Второй приходится на весну 1942 г., когда советская дипломатия зондировала возможность улучшения отношений с Ватиканом. Третий – на 1943 г. и ознаменован публичными шагами советской власти навстречу Православной церкви. Автор приходит к выводу, что механизмы инструментализации религиозного фактора были известны советской политической системе, но последовательное замещение репрессивного курса на инструментализацию стало возможным только в условиях военно-политического кризиса 1941–1942 гг. Принудительное привлечение к советским проектам религиозных лидеров начало сопровождаться шагами навстречу церкви со стороны советской власти со второй половины 1942 г. Публичными такие шаги стали в начале 1943 г. в связи со сборами церковных средств на танковую колонну имени Дмитрия Донского. С осени 1943 г. «новый курс» окончательно перешел в публичную сферу и стал осознанной стратегией советского руководства.